Александр Кравчук - Перикл и Аспазия

И простой человек, и могущественный владыка, даже если он действует из лучших побуждений, бессильны перед всесокрушающей мощью рока. Самые добрые намерения, способные спасти человечество, обращает он ему во вред, на горе и погибель.

Не думайте, что Софокл в своей трагедии осуждает Перикла. Совсем наоборот, он его защищает. Вовсе не вождь навлек несчастье на город, хотя он и стремился к войне и распорядился собрать народ за городскими стенами. Он действовал из лучших побуждений, хотел победы Афин и предотвращения тяжелых потерь, однако стал игрушкой в руках богов, причиной огромных несчастий, в том числе и для собственной семьи.

Смерть не обошла стороной и дом Перикла. Умерла его сестра, затем оба сына от первого брака. Сначала жертвой смертельной заразу пал вечно ссорившийся с отцом старший сын Ксантипп, а через восемь дней младший — Парад. Когда Перикл стоял у его изголовья, он не мог сдержать стонов и слез. Со времени процесса Аспазии люди впервые видели плачущего Перикла.

Живым остался только сын Перикла и Аспазии, носивший имя отца. Но он незаконнорожденный и даже не имеет афинского гражданства, ибо двадцать лет назад по инициативе самого Перикла приняли закон, по которому полноправным гражданином считался только тот, у кого и мать, и отец были афинянами. Потребовался специальный указ, давший сыну Перикла афинское гражданство и право на наследование имущества отца.

Великий политик утратил не только семейное счастье. К закату клонилась его политическая звезда. Народ гневался, он считал стратегию Перикла ошибочной, винил во всех несчастьях. Люди говорили: «Если бы не страшная скученность, эпидемия не привела бы к таким жертвам. Из страха перед потерями мы уклоняемся от битвы. Но даже в самом кровавом сражении не погибло бы столько народу, сколько мы ежедневно теряем от проклятой заразы».

Как ни просил Перикл, было принято решение послать в Спарту посольство с предложением мира. Оно вернулось ни с чем. Вскоре после этого Перикла лишают поста, ему предъявляют обвинение в финансовых нарушениях, якобы имевших место во время его многолетнего пребывания в должности стратега. Суд приговаривает бывшего кумира народных масс к выплате весьма значительной суммы. Несколько месяцев спустя, когда волна возмущения спала, Перикла снова избирают в коллегию стратегов, однако былого авторитета он уже не приобрел: был скорее пассивным наблюдателем того, что происходило на театре военных действий.

Потидея сдалась зимой 430/429 г. до н. э. Она могла бы обороняться и дольше, если бы не страшный голод: в городе отмечались даже случаи людоедства. Условия капитуляции были суровыми: все жители должны покинуть родину. Мужчины могли взять только по одному комплекту одежды, женщины — по два платья. Было также определено, сколько денег они могут унести с собой. Изгнанники рассеялись по окрестным поселениям, а город заняли афинские колонисты. Осада Потидеи стоила Афинам многих тысяч людских жизней и двух тысяч талантов. Поэтому народ считал, что к потидейцам отнеслись слишком мягко: их всех следовало бы продать в рабство.

Лето 429 г. прошло для Аттики спокойно. Спартанцы, видимо, опасались все еще вспыхивавшей там время от времени эпидемии. Царь Архидам довел свои войска только до Платей. В то время здесь находилось всего четыреста граждан, восемьдесят афинских воинов да сто женщин, готовивших им еду. Зато город был хорошо укреплен. Почти три месяца многотысячная пелопонесская армия, получившая к тому же подкрепление от фиванцев, пыталась взять его. Не помогли огромный земляной вал, осадные машины и даже устроенный в городе сильный пожар. В сентябре большая часть пелопоннесцев ушла, оставив лишь отряд, необходимый для изоляции Платей от внешнего мира.

В эту осень Перикл заболел. Он стал одной из последних жертв уже угасавшей эпидемии. Организм пожилого человека не мог справиться с болезнью, протекавшей относительно легко. Аспазия не отказывалась ни от одного из средств, которое могло бы принести спасение: на шею больного она повесила амулет. С беспомощной улыбкой Перикл показал его посетителям. Очевидно, наступили последние минуты жизни вождя, который лежал совершенно обессиленный, временами как бы теряя сознание. Поэтому собравшиеся у его изголовья разговаривали тихо, но не стесняясь, в полной уверенности, что он ничего не слышит. Их речи соответствовали важности момента: «Какой великий человек нас покидает! Дела его пребудут в веках. Он сделал Афины первой державой Эллады, укрепил народовластие, украсил город прекрасными зданиями, одержал множество побед на суше и на море».