Гюнтер Кунерт - Москва – Берлин - история по памяти

Однако бывшие работники посольства ГДР в Софии в разговоре с корреспондентом АДН подтвердили, что за «предотвращенные попытки нарушения границы» премии выплачивались. И, по крайней мере в одном случае, застреленных при такой попытке граждан ГДР сразу же тайно захоронили в Софии.

Еще в феврале 1992 года слухи о расстрелах на болгарской границе стали предметом депутатского запроса в болгарском парламенте. По данным Министерства обороны Болгарии, до 1985 года имели место 339 случаев убийств в районе государственной границы. Министр обороны Луджев среди прочего сказал: «Документов, позволяющих установить, кто конкретно отдал приказ стрелять в нарушителей границы, у нас нет. Однако важно отметить, что по существующим законам и правовым нормам как в армии, так и в частях МВД, а в особенности в подразделениях пограничных войск офицеры и солдаты просто обязаны были в случае попытки нарушения границы в буквальном смысле этого слова стрелять на поражение».

Сенсационные разоблачения журнала «Анти» повлекли за собой дальнейшие расследования, инициированные уже новым болгарским правительством. Выяснилось, в частности, что более 2000 граждан ГДР, пытавшихся бежать через Болгарию на Запад, были арестованы и выданы властям ГДР. В 1971 году, по данным «штази», 62 процента всех попыток побега через социалистические страны были предприняты через Болгарию, в 1972 году — 83 процента. Для раскрытия подобных попыток в помощь болгарским властям была командирована так называемая «оперативная группа по предотвращению торговли людьми», которая еще с 60-х годов вела работу на территории Болгарии и которую с 1970 года в летние месяцы усиливали за счет «группы наблюдения», состоявшей из более чем 20 агентов. Один из опорных пунктов «штази» находился в Несебре…

Приказ стрелять в нарушителей границы существовал в Болгарии с 1952 года. На сей день в рамках исследовательского проекта под руководством политолога Штефана Аппелиуса документально подтверждены 18 случаев убийства граждан на болгарской границе. Среди них — и факт убийства 21-летнего гражданина ГДР, «застреленного 3 сентября 1974 года в километре западнее деревни Калотина, округ Драгомар».

Все события, описанные здесь, имели место в действительности. Имена некоторых лиц изменены, цитаты иногда литературно обработаны. Все высказывания автора выражают его личную точку зрения и не имеют отношения к его служебной деятельности. Особой благодарности заслуживает Томас Карлауф, существенно способствовавший превращению этой истории в книгу.

«Новое издательство» выпустило книгу одного из самых ярких политических мыслителей ХХ века Ханны Арендт О насилии (пер. с англ. Г. М. Дашевского. — М.: 2014. — 148 с.). Книга эта была написана в самом конце 60-х, сразу после массовых протестных волнений в Европе (прежде всего во Франции), которыми был отмечен 1968 год. Но несмотря на то, что с тех пор прошло почти полвека, размышления Арендт, как это ни парадоксально, для нас звучат актуально именно сейчас. Дело здесь в том, что именно сейчас для них сложился внутренний политический контекст: последние несколько лет, увы, сделали тему насилия одной из центральных в нашей текущей повестке дня.

Мы, как правило, ассоциируем насилие с властью; Арендт же пытается преодолеть этот стереотип обыденного мышления, с целью чего подвергает сопоставительному анализу другие понятия из того же семантического ряда: силу, мощь и авторитет. При таком подходе картина получается более сложной: обязательными атрибутами власти являются сила и мощь, а вот поддерживать их власть может при помощи либо авторитета, либо насилия. В том обществе, где существует консенсус относительно делегирования социальных полномочий конкретной власти (как это было в античных греческих демократиях), она не нуждается в насилии; насилие в отношениях между властью и обществом появляется там и тогда, где и когда такого консенсуса нет.

Если рассматривать противостояние власти и протестных движений, то ситуация с насилием здесь, по меньшей мере, симметрична; даже более того, именно оппозиция, ставящая своей целью изменение социального статус-кво, неизбежно оказывается вынуждена прибегать к насилию для достижения цели. При этом инерция революционного насилия такова, что если революция побеждает, то насилие не исчезает, а, как показывает практика, напротив, — становится атрибутом новой власти, инструментом борьбы с контрреволюционерами и прочими врагами.