Вадим Сидоров - Незавершенная революция

В русской историографии эта страна называлась также Великой Русью или Великороссией, отличаясь таким образом от Малой Руси или Малороссии. Однако изначальный смысл этих названий сегодня уже мало кому понятен, так как воспринимается исключительно через призму идеологического противостояния по украинскому вопросу. В таком контексте данные термины воспринимаются как совершенно неприемлемые для украинской стороны, ибо, во-первых, обозначают «две ветви одного народа», во-вторых, превозносят «великороссов» над «малороссами», как это может показаться.

Меж тем, киевский дореволюционный историк Андрей Стороженкосчитал, что из названий «Малая Русь» и «Великая Русь» следует историческая субординация, прямо противоположная той, которая обычно подразумевается. Как он это показывал на примере Малой Греции и Великой Греции, Малой Британии и Великой Британии, Малой Польши и Великой Польши, первые традиционно понимались как историческая колыбель определенной общности, в то время, как вторые — как более поздние колонизированные территории, ее расширение.

Великая Русь или Великороссия таким образом предполагала смысл Новой Русиили Новой России по аналогии с Новой Англией, Новым Йорком (Нью-Йорк) и т. д. При этом, если ее политический правящий слой был сформирован из представителей единой элиты древней Руси — дома Рюриковичей, то ее демографию определило наложение славяноязычных племен кривичей, вятичей и словен-ильменских на местное финское и балтское население, славянизируемое ими.

Многими Великороссия считается синонимом Московии, а великороссы, соответственно, московитов. Это не лишено смысла, так как именно Москва собирала великорусские земли, еще под властью Орды, перековывая их население в единую великорусскую народность.

Однако как человек является потомком не только своего отца, чью фамилию он носит, но и матери, соответственно, собирая в себе гены предков со всех сторон, так и великорусы, будучи генеалогически московитами, имеют наследственность и других компонентов, влившихся в них.

В геополитическом отношении в северо-восточной Руси периода зависимости от Орды можно выделить три основных компонента: 1) ядровая для этого пространства Владимиро-Суздальская земля, из которой выделились сперва неустойчивое Владимирское княжество, а впоследствии и державная Москва, сумевшая подмять под себя остальные ее части; 2) Новгородская и Псковская республики, представлявшие собой и геополитических конкурентов Московии, и альтернативную ей модель развития; 3) лимитрофы между основными конкурирующими центрами силы, прежде всего, Московией для Великороссии и Литвой для Малой Руси, как то Рязанское и Смоленское княжества.

Рассмотрим вкратце каждый из них.

Если смотреть на Рязанщину, то ее особенность, по-видимому, обусловила двойная периферийность — как колонизировавшего ее славянского начала, так и автохтонного населения. Со стороны славян это были вятичи — периферийный для Малой Руси компонент, минимально охваченный ее формирующейся городской культурой. Местный субстрат будущей Рязанщины представлял собой пеструю смесь народов — и эрзя с мокшей, объединяемых под именем «мордвы», что у них самих зачастую вызывает протесты, и мещеряки, в последующем — касимовские татары, не ассимилированные русскими (более того, Касым был статусным центром тюркско-ордынского пространства и одно время даже формальным сюзереном Москвы), и даже цнинское казачество.

Немецкий антрополог Ганс Гюнтерговорил об особом рязанском расовом типе, о том же писал русский антрополог Виктор Бунак, называя его дон-сурским, характеризуя как северопонтийский и возводя часть его корней к алано-иранской общности, возможно, через «мордву», частично ассимилированную вятичами. Рязанский характер, особенности рязанских порядков отразились во многих русских поговорках как весьма специфические, но так как наше исследование носит не этнографический, а национально-политический характер, нас интересует, как они отразились на политической специфике рязанцев. А отразились так, что последние отличались буйностью, определенным анархизмом, большими амбициями — не всегда обоснованными. Видимо, именно эти качества делали Рязань упорным соперником Москвы, вплоть до признания литовского сюзеренитета на короткий период в XV веке и даже включения в Великую Литву рязанских Козельска и Ельца.