Вадим Сидоров - Незавершенная революция

Таким образом, эта книга — мой вклад в общерусское (конечно, в весьма специфическом смысле) дело, который может быть использован его участниками и без принятия иных аспектов моего мировоззрения, хотя для себя и своих полных единомышленников я писал его так, чтобы они находились в полном согласии.

При написании завершающих глав этой книги я часто возвращался к трагической личности профессора Петра Хомякова, с которым мы тесно сотрудничали в период моей политической юности, в середине — конце 90-х годов прошлого века. Также, когда я уже работал над редакцией текста данной книги, одна за другой пришли две печальные новости, косвенно связанные с ней. Сперва умер совсем молодой русский поэт и музыкант Илья Морозов, который был ее благодарным читателем, высоко отзывался о ряде ее глав, в частности, посвященных непростой истории великорусско-малорусских взаимоотношений в XVII–XVIII вв., и признавался, что эта книга помогла ему снова осознать себя русским. Немного спустя умер уже Александр Пыжиков, яркий русский историк и мыслитель, с которым у нас во многом совпадали взгляды на ключевой для русского нациегенеза период — воцарения Романовых и Никоновских реформ. У Пыжикова эти взгляды стали основанием для выводов в отношении позднего, советского периода русской истории, с которыми я кардинально не согласен и полемизирую по существу в соответствующих главах. К сожалению, обсудить как одно соотносится с другим, лично с этим автором так и не удалось — зная о нем и его взглядах на украинско-староверческую проблему, как яркого и активного автора и лектора я открыл его для себя буквально за несколько дней до его смерти…

Поэтому, эту книгу я рассматриваю как свой скромный вклад в теоретическое решение тех проблем, которые будоражили в том числе и этих ярких русских людей.

Эта работа является попыткой анализа силовых линий русской политической истории, которые выводятся из нее в современность, к проблемам, до сих пор остающимся нерешенными. Поэтому, исторические размышления в ее рамках будут осуществляться в контексте именно этих проблем.

Вопросы соотношения империи и национального государства, формирования и сосуществования наций, а также наднациональных объединений до сих пор находятся в центре политических дискуссий и борьбы внутри России и вокруг нее. Они уходят вглубь ее истории и даже истории предшествующих образований, однако, перед тем, как обратиться непосредственно к ним, придется определить и разграничить соответствующие категории.

Прежде всего, когда мы говорим о государстве вообще, необходимо понимать различие между государством в современно-западном понимании и государством в понимании до-современном и не-западном. Государство в современно-западном понимании — State, Nation — по умолчанию предполагает целостность, единство всех его граждан, их власти и территории. Однако характер этого единства существенно отличается в зависимости от политико-правовых реалий, о которых идет речь.

State, что имеет в своей основе состояние или статут, уложение — это некий стабильный, объективированный порядок, существующий на определенной территории. В условиях Запада, переходящего от Средневековья или феодализма к Новому времени, этот порядок выстраивался вокруг признания прав и обязанностей— первоначально отдельных социальных групп (сословий, городов, цехов, религиозных корпораций и т. д.), в последующем — совокупности граждан, принимающей форму нации. Следует отметить, что автор этого текста далек от идеализации западного State или Stato, как и Модерна в целом, а также от идеализированного представления об их формировании исключительно из борьбы за права и свободы. Как это прекрасно показано в соответствующих произведениях Мишеля Фуко, и как это хорошо известно критикам Модерна и «государства-нации», и справа, и слева, в их формировании не меньшую роль сыграли силы сугубо механистического и левиафанического характера. Тем не менее, особенностью западного модерна и западного Stato, выводящейся из его средневековой феодальной истории, является конституирование политического порядка, существующего в правовых рамках, то есть, ограниченного завоеванными, признанными и защищаемыми правами членов общества, не входящих во властные структуры.