Андрей Купцов - Миф о красном терроре

Подъельско Троицкой церкви священник Александр Шумков.

с. Деревлиска 1920 года 25/12 января.

Из прошения протоиерея Николая Буткова на имя епископа Вениамина: «На арену борьбы с большевиками я вступил 18 ноября 1917 года, сначала как рядовой конный балаклавской сотни, а далее — в должности полкового священника. Я до настоящего времени тружусь для пользы святого дела. Такая безпорочная служба даёт мне смелость покорнейше просить вас, ваше преосвященство, удостоить меня назначением на должность главного священника первого армейского корпуса».

Вы знаете, как «рубят в капусту»? Человеку привязывают руки «по швам» и начинают легкими секущими ударами с потяжкою пластовать его по бокам, как обычно нарезают колбасу. Фьить-фьить, сверху от плеч вниз по рукам и бедрам и опять сверху вниз. Пока эти пластующие удары идут по рукам, четкие, смачные ударчики. Вот уже облетели пальцы. А напарник слева чуть переборщил — надрубил и перерубил руку… С боков свисают кровавые лохмотья — как капуста.

Вся сложность в том, что человек может потерять сознание сразу — и конец потехе. Надо в таком случае подвязывать жертву к перекладине ворот, к какому-нибудь длинному суку, но при этом оставить бока открытыми для ударов. Есть другой вариант — когда пленного подвязывают под мышки и невысоко подвешивают над землёй. Тогда можно слегка крутануть жертву и нарезать по кругу, уже захватывая спину и грудь. В этом случае хорошо иметь в качестве объекта истязания человека с пузом. Постепенное надру-бание оного приведёт к медленному выпадению кишок. Вельми нравоучительно…

Memory returne

13 июля 1920 г. командир 50-го пехотного Белостокского полка армии Врангеля возбудил ходатайство о награждении полкового попа армии Константина Владыкова. В ходатайстве командир писал: «21 июня сего года, когда полк стоял на позиции, в тылу обоза показалась конница корпуса Жлобы, авангард коей мчался на обоз. Заметя это, полковой священник Константин Владыков схватил винтовку и стал всех призывать с винтовками в руках отразить конницу противника и, ободряя всех, двинулся с образовавшейся цепью на конницу, чем много способствовал не только отбитию налёта конницы Жлобы, но и захвату пленных и других трофеев».

Мой отец, сын красного полка, видел, как рубят «в капусту». Он был невольным участником того «бузулукского мятежа», когда некоторые казачьи части перешли на сторону белых…

Он с каким-то комиссаром, чуть ли (по версии отца) не с помощником Кошелева, ехал на телеге на мешках с деньгами. Это было жалованье бойцов. В Гражданку платили достаточно много. Сзади ехала телега с пулеметом и остальными деньгами. И человек шесть всадников. Они не знали, что произошло, и когда где-то метрах в пятидесяти группа каких-то казаков на распряженной телеге завозилась с пулеметом, а сзади и поодаль их стала нагонять группа всадников, никто ничего не понял. Очередь из пулемёта вначале сняла пулеметчика охраны, после саданула по всадникам.

И тут же подлетела казара. Свистящие взмахи, которые вгоняли клинки на 20–30 см в тела… К телеге, где на деньгах сидел отец, подлетел казак с ещё старой мадьярской саблей с расширяющимся к концу клинком, комиссар еще раньше от недосыпа наглухо вырубился и спал на этих же деньгах. Казак широченным ударом буквально перерубил его пополам, следующий удар предназначался отцу, но лошадь почему-то вздернулась, и сабля лишь слегка скользнула по черепу, ровно посередине головы — с темени ко лбу.

Это спасло, отец потерял сознание, а кровь создала иллюзию смертельной раны. По станице уже вылавливали и сгоняли на площадь перед церковью и школой пленных. Кто-то перевязал отца, и он шел в толпе таких же, как он, неудачников.

Они все стояли, ожидая чего-то, когда с боковой улицы на легких рысях вылетела с матом группа всадников, гоня кого-то меж коней нагайками. Один из всадников вылетел вперед, кто-то из группки командиров крикнул: «Видал эту сволочь? Он Семена подстрелил!» Какие-то крики и команда: «В капусту его!..» Человек, видно, знал, что к чему, и с утробным воплем он кинулся на кого-то в надежде на быструю смерть, но не дали…

«А чем поддержать-то?» Вопрос… «Тащи оглоблю!»

А тем временем человека связали по стойке смирно. Когда притащили оглоблю, ее использовали как удочку: задний держал конец, середину положили на плечо крепкого казака, а на конце уже была привязана петля. Но за шею нельзя — человек, повиснув на шее, потеряет сознание — весь «цимес» насмарку. «Тащи штык!» — и штык вогнали в щеку с одной стороны, проткнув ее насквозь, и за него вокруг головы зацепили петлю «удочки».