Евгения Прусская - Французская экспедиция в Египет 1798-1801 гг. - взаимное восприятие двух цивилизаций

Мысль о покорении столь важного стратегического пункта в Средиземноморье, находящегося на пресечении важных торговых путей, столь богатого природными ресурсами края, как Египет, посещала европейские интеллектуальные круги задолго до Французской революции. Так, немецкий философ Г. Ф. Лейбниц предоставил проект по завоеванию страны пирамид французскому королю Людовику XIV еще в 70-е годы XVII в. Однако тогда французская дипломатия еще не рассматривала всерьез столь дерзкий и вероломный шаг — покуситься на одну из богатейших провинций османского султана, традиционного союзника Франции.

Тем не менее в XVIII в., когда кризис в Османском государстве был очевиден европейцам и даже встал вопрос о возможном разделе империи, французский истеблишмент вновь обратил взоры на Египет. Например, в архиве Министерства иностранных дел Франции хранится документ, написанный неким Анкетилем Тевенаном (Anquetil Thévenin) в феврале 1798 г., который так и называется — «Действия (combinaisons) в случае, если ослабление Османской империи повлечет за собой разрушение [порядка] в Европе». В нем автор пишет, что в случае дележа территорий Османской империи Франции необходимо включиться в эту борьбу, чтобы не потерять контроль над Левантийской торговлей {60}. Этот проект был написан накануне отправления войск Бонапарта в Египет, однако еще задолго до этого в кругах дипломатов боролись две группировки: одна доказывала, что Османская империя находится в упадке и что захватить Египет не составит труда, другая — что надо придерживаться осторожной политики и сохранять статус-кво {61}. Первая группировка была значительна и включала в себя как переводчиков и консулов, так и лиц, занимавших более высокие посты, — служащего Военно-морского министерства Сен-Дидье, посла в Стамбуле графа Сен-При, министров французского правительства. Вторую группировку представлял бывший посол Франции в Стамбуле Вержен. Однако не только геополитическая ситуация сыграла роль в становлении «Восточного вопроса». Век Просвещения принес с собой концепцию «цивилизации», подразумевавшую в том числе противопоставление «Востока» и «Запада», а сама идея прогресса в Европе была сформулирована через идею об исторической «отсталости» восточных стран {62}. Соответственно, появилась идея о необходимости привнести на Восток «цивилизацию».

Французская революция поставила точку в вопросе о необходимости вторжения в Египет. Молодой генерал Бонапарт, имевший за плечами опыт успешной военной кампании в Италии и с юности увлеченный Востоком, а также министр иностранных дел Французской республики Ш. Талейран, придерживавшийся взглядов «интервенционистской» группы французских дипломатических кругов, разделяли идею о преимуществах завоевания Египта. Проект покорения страны пирамид преследовал две главные цели — превращение важного и богатого перекрестка торговых путей в колонию Франции (что было особенно актуально на фоне нестабильного положения на Антильских островах из-за революции в Сан-Доминго) и нанесение удара по важнейшему сопернику молодой Французской республики — Англии, поскольку Египет рассматривался как плацдарм для дальнейшего похода в Индию. Директория одобрила этот заманчивый и рискованный проект 5 марта 1798 г. (перед этим отвергнув еще более рискованный и не менее заманчивый проект вторжения в Англию), в том числе с расчетом на то, что если честолюбивый генерал Бонапарт, который должен был встать во главе армии, затеряется в песках восточных стран, для руководства Республики это не станет большой потерей.

Экспедиция в Египет была подготовлена рекордно быстро — уже 19 мая 1798 г. французские корабли с солдатами, моряками и корпусом ученых — все-таки идеологическая среда того времени предполагала не только завоевание, но и изучение объекта покорения — покинули Тулон, хотя само направление, куда они должны отправиться, держалось в тайне от общественности. Тем не менее догадки о восточном направлении движения армии Бонапарта витали в воздухе, в том числе и среди англичан, внимательно следивших за каждым шагом противников {63}. Узнав 20 июня о захвате Мальты — первого пункта на пути французов в Египет, адмирал Горацио Нельсон (1758–1805), командовавший английской эскадрой, отправился искать неприятеля в Восточном Средиземноморье. Только по счастливой для французов случайности флот Нельсона не встретился с ними у берегов Египта, прибыв в Александрию раньше. Однако англичане получили холодный прием от жителей города. Вот как описывает встречу англичан на египетской земле аль-Джабарти: «Англичане высадились на берег, встретились со знатными людьми города и его правителем, которому принадлежала в городе вся власть. Правителем города в это время был сейид Мухаммад Кураим… Представители местной власти беседовали с англичанами и осведомились о цели их прибытия. Те сообщили, что они прибыли для поисков французов, так как последние отплыли в составе большой эскадры в неизвестном направлении. „Мы не знаем, куда они направились, — говорили они. — Возможно, они нападут на вас, а вы не будете в состоянии отразить их натиск и не сможете помешать им“. Однако сейид Мухаммад Кураим не поверил их словам, заподозрив в них ловушку, и потому александрийцы разговаривали с англичанами грубо. Тогда посланцы англичан сказали: „Мы расположим наши корабли в море для охраны порта и просим лишь снабдить нас водой и провизией за свою цену“. Представители местной власти отказали им в этом, говоря: „Эта страна принадлежит султану, и ни французы, ни иные чужестранцы не имеют здесь прав. Уходите от нас!“ С этим посланцы англичан возвратились на корабль, и англичане отплыли в море, чтобы запастись провизией за пределами Александрии» {64}.