Мария Чепурина - Гракх Бабёф и заговор «равных»

Радикально настроенная публика собиралась там и раньше: так, судя по донесениям агентов Директории, годом ранее, 21 марта 1795 г., два первых из перечисленных заведений подверглись нападению агрессивной группы, члены которой искали там якобинцев, чтобы их перебить {354} 354 Aulard A. Paris pendant la réaction thermidorienne et sous le Directoire. T. 1. Р. 591. . 17 ноября 1795 г. (26 брюмера IV года) в неподписанном рапорте министру внутренних дел сообщалось, что накануне в кафе Кретьена собралось 50–60 человек, которые критиковали правительство и превозносили Марата. Эти же люди, в основном члены бывших революционных комитетов, собираются и в кафе Китайских бань {355} 355 Aulard A. Paris pendant la réaction thermidorienne et sous le Directoire. T. 2. Р. 398. . 10 декабря (19 фримера) в аналогичном рапорте говорилось, что посетители Кретьена во главе с Л. Бурдоном, бывшим депутатом Конвента из санкюлотской секции Гравилье, обсуждали мнимое покушение на Бабёфа, хвалили спасших его носильщиков Рынка и ждали выхода нового номера «Трибуна народа», в котором автор обещал разоблачить заговор 9 термидора. Подписаться на эту газету, согласно все тому же рапорту, можно в кафе Китайских бань {356} 356 Ibid. Р. 492–493. .

Кого же можно было встретить в этих кафе? Захаживали туда депутаты Конвента А. Амар, М. Вадье, Б. Барер, К. Жавог, Ж. А. Вуллан, Ж. Камбон, Ж. Друэ (тот самый, что поймал Людовика XVI в Варенне) и уже упомянутый Л. Бурдон; генералы Ж. Б. Журдан и Ж. А. Россиньоль, народный активист Ж. Ж. Пьеррон и деятель жерминальского восстания Б. Манье, бывший мэр Парижа Ж. Н. Паш, бывший военный министр Ж. Б. Бушотт, редактор «Газеты свободных людей» Ш. Антонель {357} 357 Ibid. Р. 477–631; Кунов Г. Политические кофейни. Л., 1926. С. 47–56. . Значительная часть этих людей будет фигурировать в полицейских документах в связи с делом о заговоре Бабёфа. Но означает ли это, что в данный момент они разделяли его коммунистические воззрения?

Автор статьи о демократических кафе Парижа С. Е. Киясов отмечал, что к декабрю 1795 г. собрания у Кретьена и в кафе Китайских бань стали такой влиятельной силой, что им в рапортах правительственных агентов был посвящен специальный раздел {358} 358 Киясов С. Е. Бабувистская конспирация и демократические кафе Парижа // Новая и новейшая история. Вып. 12. Саратов, 1989. С. 157. . Правда, как показывают сами их донесения, на рубеже 1795–1796 гг. Бабёф и его концепция почти не интересовали посетителей указанных заведений.

О чем же доносили агенты Директории в тот период, когда они следили за кафе Кретьена и Китайских бань особенно пристально? Судя по их сообщениям, посетители этих заведений в основном занимались критикой правительства и демонстрировали якобинские взгляды: хвалили Марата и Робеспьера, клялись отомстить за 9 термидора, хотели восстановить Конституцию 1793 г. и мечтали о новом 31 мая, рассуждая о желаемой или якобы уже запланированной «чистке» Совета Пятисот. Кроме того, завсегдатаи обсуждали новости и различные слухи: о революции в Лондоне, о покушениях на патриотов и т. д. Никаких указаний на симпатию этих людей к коммунистическому идеалу Бабёфа в рапортах за этот период нет. Собственно о Гракхе упоминается всего трижды: первый раз речь идет о том, что посетители кафе ждут нового номера «Трибуна народа», поскольку там ожидается разоблачение «заговора 9 термидора»; затем говорится об ожидании ими же следующего номера, где автор призовет к возвращению прав народа; наконец, в январе 1795 г. есть сообщение о том, что в кафе Кретьена «хвалили Лебуа и Бабёфа, чье энергичное перо разоблачает мерзавцев в законодательном корпусе» {359} 359 Aulard A. Paris pendant la réaction thermidorienne et sous le Directoire. T. 2. P. 509, 593, 626. . Осведомители отмечали, что во время заседаний общества Пантеона публика в кафе малочисленна: то есть, контингент и там, и там был в основном одним и тем же.

Помимо прочего, зимой 1795/1796 гг. правительственные агенты сообщали о существовании патриотических кружков в Сен-Жермене и Сент-Антуане, у некоего Шамбеллана (Chambellan) на улице Карусель и в Шарантоне, где по декадным дням члены бывших революционных комитетов собираются, чтобы «мешать бдительности полиции» {360} 360 Ibid. P. 496, 529, 539, 637. . То, что эти собрания в текстах рапортов уподобляются собраниям в вышеупомянутых кафе и в клубе Пантеона, позволяет сделать вывод, что они тоже были настроены проякобински. К сожалению, найти какие-либо еще сведения об этих кружках не удалось.

Таким образом, формирование костяка заговорщиков, имевшее место на рубеже 1795–1796 гг., происходило при меньшем, чем можно ожидать, участии Бабёфа, зато под явным влиянием якобинской идеологии. Ни один из институтов, объединявших будущих бабувистов, не был идейно замкнутым: напротив, в них был очень силен якобинский элемент. Если в обществе Пантеона и комитета Амара ближайшие друзья Бабёфа достаточно проповедовали его доктрину, то в парижских кафе, где собирались не вожди заговора, а их будущие помощники и рядовые приверженцы, писания Гракха интересовали публику лишь в той мере, в какой отвечали ее якобинским пристрастиям. Вся его риторика, его деятельность, как и деятельность его соратников (нынешних и будущих), в тот период были неразрывно связаны с наследием террористического режима II года. Не удивительно, что и читатели «Трибуна», и завсегдатаи патриотических кафе видели в Бабёфе прежде всего не коммуниста, а защитника якобинизма и якобинцев. Тактика союза с робеспьеристами позволила Трибуну народа обрести широкий круг сочувствующих, но привела к тому, что его собственные коммунистические взгляды оказались мало кому известны и интересны. Если бы мы сегодня не знали, что Бабёф, а также посетители клуба Пантеона, комитета Амара и кафе Кретьена и Китайских бань, будут связаны заговором «равных», то нам бы, возможно, и в голову не пришло искать между ними что-то общее, кроме ностальгии по II году.