Лев Канторович - Четыре тысячи миль на Сибирякове

Пора и нам обратиться к подробному описанию советских полярных экспедиций, не довольствуясь тем, что сказано в газетах и журналах или что печатается в сухих по содержанию и угрюмых по внешнему виду специальных книгах, носящих название ״Трудов" или ״Материалов по изучению Арктики", где перечисляются "научные результаты" таких-то экспедиций.

Вечером 13 августа, когда „Сибиряков“ находился всего в 3/4 мили от островов Каменева и встал на якорь, из пелены тумана послышались всплески воды и стук весел об уключины/ Подходила какая-то шлюпка. Но эта шлюпка могла быть только правительственным гребным судном начальника Северной Земли! И действительно, экспедиционная база в полном составе, все население огромного архипелага в количестве четырех человек, с сияющими от радости встречи лицами подплывало к борту "Сибирякова". Объятия, поцелуи, крепкие рукопожатия, отрывочные восклицания, следы волнения на загоревшихся глазах лучше всяких длинных речей свидетельствовали об искренних чувствах, с которыми участники экспедиции ״Сибирякова" встретили своих отважных товарищей, проведших два года в ледяном безмолвии Северной Земли, и оценили их выдающуюся работу. Вспыхнул перекрестный огонь восклицаний, начались взаимные расспросы, последовал обмен новостями, мнениями о проходимости вод, омывающих Северную Землю.

На следующий день, простившись с зимовщиками, которые ждали прибытия смены на ״Русанове", ״Сибиряков" пошел дальше, на этот раз почти прямо на север, решив обойти Северную Землю с запада, — состояние льдов было по прежнему благоприятным, и ничто не предвещало ухудшения. Зимовщики острова Сергея Каменева не видали тяжелых льдов у восточных берегов архипелага.

Вечером 15 августа экспедиция увидела, наконец, кромку льдов — южную их границу, и ״Сибиряков״ впервые подошел к тяжелым полярным льдам. Достигнув самой северной точки за время своего плавания (81 градус 28 минута N) судно повернуло на ЮЮВ и пошло вдоль ледовой кромки. Полоса чистой воды вскоре исчезла. Кончилось спокойное, привольное плавание, началось настоящее полярное. Лед был небольшой толщины — всего полметра, три четверти метра, но был очень "сплоченным" и потому "Сибиряков" продвигался вперед с трудом, иной раз застревая во льдах. На помощь своему кораблю приходила тогда команда: моряки быстро спускались на лед по веревочным трапам и принимались долбить лед тяжелыми пешнями, "опешивать" его. Плотные сине-зеленые льдины, припудренные сверху толстым слоем снега, давали сквозные трещины, раскалывались на отдельные куски. Матросы упирались в них баграми, сдвигали с места тяжелые неповоротливые глыбы, проталкивали их к корме "Сибирякова", подпихивали под днище судна или же одну льдину под другую. Так отвоевывался у пространства каждый метр. Потом по сигналу команда опять поднималась на борт судна, ״Сибиряков״ медленно отходил назад, бурля воду винтом и, закручивая в водовороте мелкие обломки льдин, делал передышку, набирался сил. На капитанском мостике резкой дробью трещал звонок машинного телеграфа— его ручка переводилась со "стоп" на "full ahead", вздрагивал корпус судна, и оно стремительно срывалось вперед, наползая на льды, круша и подминая их под себя. Если опешивание не помогало, приходилось обращаться к аммоналу и взрывать лед. Из трюма осторожно подымали наверх небольшой тяжелый деревянный ящик, передавали его на лед „взрывной бригаде״, и та отвозила опасный груз на ручных санках в намеченное место впереди судна. Там во льду пробивали лунку, в нее ставили ящик, к нему прилаживали бикфордов шнур. Глубокая затяжка папиросой по старой взрывной традиции, о которой впервые поведал нам В. Шкловский, огненная точка впивается в мякоть шнура, во все стороны бросается бежать „взрывная бригада“, пригибаясь ко льду набегу, и вот к небу вздымаются рыхлый столб ледяных осколков и стремительный конус желтоватого дыма — глухой удар без резонанса: звуку не от чего отражаться — и в ледяной поверхности появляется отверстие. ״Взрывная бригада" возвращается на судно. Звонок машинного телеграфа, — и "Сибиряков" снова двигается вперед. Правда, пройденное расстояние нередко измерялось не милями, а всего лишь несколькими корпусами судна. Но все же к вечеру 18 августа "Сибиряков" снова вышел на чистую воду и пошел дальше вдоль восточных берегов Северной Земли.

Однако такое беспрепятственное плавание длилось недолго. Вскоре судно снова оказалось в сплошных многолетних льдах. Опять начались остановки, опять ״взрывные бригады“ спускались на лед и закладывали фугасы, помогая ״Сибирякову״ разбивать ледяные поля. День за днем проходил в упорной, тяжелой работе, и снова судно вышло на чистую воду, надеясь на этот раз пройти дальше на восток, чтобы обогнуть с севера Новосибирские острова. Но полярные льды не желали сдаваться и вырастали перед носом "Сибирякова" сплошной, непроницаемой стеной, не пуская его на восток. Пришлось отказаться от попытки пройти севернее Новосибирских островов и повернуть к устью Лены.