Олег Платонов - Под властью зверя

Отношение к России нового правящего класса определялось словами Ленина, который однажды сказал: « …а на Россию мне наплевать » (!). Центральные органы печати советского правительства декларативно заявляли: « У нас нет национальной власти — у нас власть интернациональная. Мы защищаем не национальные интересы России, а интернациональные интересы… » (Известия, 8. 2. 1921). « Русь!.. сгнила?… Умерла?… Подохла?… Что же!.. Вечная память тебе » (Правда, 13. 8. 1925). « Писатели должны выкинуть за борт литературы мистику, похабщину, национальную точку зрения » (Правда, 1. 1. 1925).

Гигантский аппарат еврейского интернационала на основе деятелей культуры малого народа создает всеохватывающую систему пропаганды и агитации. Польский посланник в Москве С.Патек в письме своему министру иностранных дел писал:

« Большевики показали миру, какой великой силой является мудро и энергично проводимая пропаганда. Непропорционально малая горстка людей правит большими и богатыми землями, имеющими более чем стомиллионное население. Все государства мира в той или иной степени чувствуют влияние этой пропаганды в сфере общепринятых принципов государственности и вынуждены так или иначе определять свое отношение к СССР и его правительству… Вне СССР влияние коммунизма… отразилось уже сегодня на рабочих организациях и на трудовом законодательстве капиталистических государств ». [219] Вопросы истории, 1993, 9. с.46.

Правительство еврейского интернационала было жестко иерархично. Нижние звенья абсолютно и безоговорочно подчинялись верхним. Диктатура партии строилась на диктатуре ЦК. Диктатура ЦК — на диктатуре Политбюро. Диктатура Политбюро — на диктатуре вождя. как заявлял Н.И.Бухарин на январском пленуме ЦК (1924): « Нам для того, чтобы поддержать пролетарскую диктатуру, необходимо поддержать диктатуру партии, которая немыслима без руководящей роли ЦК как властного учреждения ». [220] Беседы с Молотовым. с.571. Конечно, разговоры о диктатуре пролетариата в этом контексте были сплошным вымыслом. Еще большей выдумкой являлись рассуждения о демократии, которой советский режим боялся пуще огня. На одной из партийных конференций в 1925 году с возмущением заявлялось:

« Сегодня говорят — демократия в партии; завтра скажут — демократия в профсоюзах, послезавтра беспартийные рабочие могут сказать: дайте нам такую же демократию, которую вызвали у себя. А разве крестьянское море не может сказать нам: дайте демократию? ». [221] Беседы с Молотовым. с.572.

После Х съезда партии в Политбюро входили пять человек — Ленин, Сталин, Троцкий, Каменев, Зиновьев, а трое — Молотов, Калинин и Бухарин — состояли кандидатами в члены Политбюро. кандидаты избирались для того, чтобы заменять заболевших членов Политбюро. Причем, каждому кандидату по указанию Ленина присваивалась своя степень. Молотов мог заменять первого заболевшего члена Политбюро, Калинин — второго, Бухарин — третьего. Выдерживалась строжайшая политическая иерархия.

После 1920 года болезнь Ленина резко прогрессировала. Со второй половины 1921 года он редко появляется на людях, а после мая 1922 года практически сходит с политической арены. И уже в 1923 году недавние соратники Ленина практически не принимают его в расчет — складывается новая расстановка политических сил. Возникают два центра влияния: с одной стороны Троцкий, который считает себя законным преемником вождя; с другой — Сталин, Каменев и Зиновьев, объединившиеся для противостояния Троцкому.

На партийном пленуме 3 апреля 1922 года выносится постановление, которое значительно укрепило позиции второго центра: « …Установить должность Генерального секретаря и двух секретарей. Генеральным секретарем назначить т.Сталина, секретарями — т.т.Молотова и Куйбышева ». состав секретарей, и прежде всего кандидатура Сталина, был определен лично Лениным. [222] Беседы с Молотовым. с.242. По его же инициативе Политбюро увеличили до семи человек. Из числа старых членов Политбюро вывели Крестинского, а введены Зиновьев, Томский, Рыков. Кандидатом в Политбюро вместо Зиновьева стал Молотов.

В конце 1924 года политическое положение в России было очень сложным. Большевистский режим находился в глубоком кризисе. Даже для того, чтобы продолжать борьбу против русского народа, режиму требовались силы, однако боевые отряды антирусской коалиции были измотаны за шесть лет зверской борьбы со 150-миллионным народом.