Гай Аноним - Вокруг Апокалипсиса. Миф и антимиф Средних веков

В столице происходило ровно то же самое: эпидемия в Париже началась в августе 1348 года и закончилась только через 11 месяцев с максимумом смертности к октябрю месяцу. Городская скученность, далеко не лучшая обстановка с санитарным состоянием и частичный паралич власти только способствовали распространению заразы. Французский летописец Жан Фруассар без всяких эмоций записывает в своей «Хронике»: «Треть всех людей умерли», и у нас нет оснований ему не верить.

В среднесрочной же перспективе демографический провал должен был стать куда более серьезным, чем единовременные потери от Черной смерти: умерло огромное количество детей, миновавших самый опасный возраст — примерно до 4-5 лет. Как мы недавно выяснили, ребенок, выживший во младенчестве и достигший возраста определенной самостоятельности, имел все шансы дожить до весьма почтенных лет. Здесь же оказалось выбито целое поколение тех, кому к моменту начала эпидемии исполнилось 6-14 лет. Спустя десятилетие у них не появится собственных детей.

В сельских районах катастрофа унесла до половины жизней. Очень пострадали нищенствующие монашеские ордена — францисканцы в первую очередь, поскольку на них возлагалась забота о больных. Число рабочих рук в городах сократилось настолько, что производство встало — на кладбище отправились как цеховые мастера, так и бесчисленные подмастерья, которые должны были перенять у старших ремесло. Следствием этого становится обрушение рынка рабочей силы, какого не наблюдалось даже во время Великого голода 1315-1317 годов, пускай тогда количество голодных смертей в городах составило около десяти процентов.

Чума чумой, но жизнь продолжалась — требовались продовольствие, оружие и вещи повседневного обихода. Приостановившаяся на время эпидемии Столетняя война подразумевала, что кто-то должен восстанавливать крепости и строить новые, а сильно поредевшая армия нуждается в солдатах-новобранцах. Вакантные должности умерших клириков надо замещать новыми священниками. Где взять специалистов в самых разных областях?

Руководство Французского королевства быстро сообразило, что принудительный труд может принести государству пользу, а поскольку после эпидемии расплодилось неимоверное количество бродяг, покинувших опустевшие деревни и хутора, король Филипп VI издает строжайший указ: прево и коннетабли городов, куда стекались такого рода беженцы, обязаны привлекать бездельников к работе. И государству польза, и число опасных люмпенов снижается — праздность, как известно, ведет и к другим, более тяжким грехам.

Куда интереснее сложилась ситуация с неквалифицированной рабочей силой, которая, впрочем, при необходимости весьма быстро училась ремеслу. Отсутствие рабочих рук вызвало лавинообразный рост заработной платы — впервые за всю историю Средневековья наемный рабочий мог требовать повышения жалования и улучшений условий труда.

Альтернатива — уход к другому хозяину, а это означало снижение или полное прекращение производства, разорение и смерть — на этот раз не от чумы, а от голода. Рост выплат работникам в городах лишь подтолкнул сельскую миграцию — какой смысл горбатиться в поле от ранней весны до поздней осени с сомнительными видами на урожай, если в Париже или Реймсе неквалифицированный каменщик получает за месяц больше, чем вся крестьянская семья способна заработать за год?

Почти сразу же грянула инфляция. Рост жалований поднимал цены на товары, потребление увеличивалось, но одновременно повышение цен съедало заработанные деньги. Королевские власти тщетно пытались бороться с этим явлением, распространившимся повсеместно, ограничивали уровень жалования и пытались регламентировать тенденцию к урбанизации и оттока сельского населения в город путем установки квот на прием на работу, но ничего не помогало.

Дисбаланс между спросом и предложением загнал экономику Франции, да и соседних стран в окончательный тупик. Существует мнение, что в будущем политика огораживания в Англии, когда пахотные земли отторгались в пользу увеличения площади овечьих пастбищ, основным своим истоком имела эпидемию чумы и неслыханное сокращение числа работающих на земле.

Во французской деревне Черная смерть привела к почти мгновенному разрушению традиционного и патриархального уклада. В старые добрые времена крестьянин твердо знал, что пашет он землю, принадлежащую благородному сеньору, отдавал ему часть урожая или ходил на барщину; в свою очередь, сеньор обязывался всемерно защищать своих подданных — нападение разбойников на деревеньку где-нибудь в Пикардии, Артуа или Лимузене означало одно: его баронская милость тотчас соберет вооруженных людей и как следует отметелит зловредных татей. Будут знать, как покушаться на земли и вилланов господина барона!