Персиваль Элгуд - Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.

Вместе с тем ни в одном из сочинений античных авторов не говорится о присутствии за столом Птолемея хотя бы одного египтянина. Царь, судя по всему, избегал египетских жрецов, некогда считавшихся главными хранителями знаний, хотя Манефон, египтянин, знавший греческий язык и служивший жрецом в Гелиополе, написал «Историю Египта», посвященную им времени правления в этой стране фараонов.

Застолья и развлечения не могли сделать Александрию главным центром привлечения интеллектуальных ресурсов. Птолемей понимал: если он хочет этого, то должен создать дом для носителей культуры и знаний, а затем обеспечить его материальную поддержку. Эта задача была для него слишком сложной, и он решил найти грека, который смог бы руководить ее выполнением. Идеальным кандидатом на то, чтобы сыграть эту роль, являлся Деметрий Фалерский, философ, управленец, писатель и оратор, некогда бывший наместником Кассандра в Афинах. В сфере ораторского мастерства Деметрий, отличавшийся изысканной манерой выражаться и умением использовать метафоры и аллегории, на голову превосходил многих своих современников. Он обладал энциклопедическими знаниями в области философии и литературы. Не было ничего, что у Деметрия не получилось бы, а его эрудиция потрясала как тех, кто его слушал, так и тех, кто читал его произведения.

Птолемей с благодарностью принял совет Деметрия, предложившего ему построить в Александрии Академию или храм муз. В результате рядом с дворцом выросло весьма внушительное здание Мусейона. Пройдя через прекрасный двор, закрытый от солнца благодаря посаженным в нем деревьям и обрамленный изящной крытой галереей, посетитель попадал в обширный зал с высоким потолком, разделенный на небольшие отсеки, в которых учителя могли что-то рассказывать, а ученики – слушать их. Учителя и ученики питались за счет дворца, дискутировали, прогуливались по галерее или обдумывали в ней что-то. В Мусейоне существовали правила, по которым определялось старшинство, а возглавлял его человек, называвшийся жрецом муз. Эта задумка, дань уважения, которое Птолемей испытывал в отношении культуры, была весьма амбициозной.

Незадолго до своего 80-летия царь стал задумываться о престолонаследии. После себя он оставлял наследство, способное стать лакомым кусочком для любого царевича, – централизованное процветающее царство, где не происходили волнения и жили мирные и трудолюбивые люди. Претендовать на трон могли два сына Птолемея, носившие такое же имя: сын Эвридики по прозвищу Керавн («Молния») и сын Береники, которого впоследствии станут называть Филадельфом. Отец никак не мог решить, кого из этих двоих ему следует сделать своим наследником. В целом первый из двух сыновей Птолемея обладал более весомым правом на престол. Законность его рождения не оспаривалась, а его матерью была сестра Кассандра, ставшего царем Македонии. К тому же он был старшим из двух братьев. Но этот юноша был подвержен страстям и отличался злопамятностью, принимал весьма сомнительные решения и не считался человеком осмотрительным. Филадельф же унаследовал от матери ровный характер, а от отца – здравый смысл, из-за чего Птолемей полагал, что младший сын будет держать бразды правления более уверенно. В то же время он сомневался, что македонские солдаты, за которыми оставалось последнее слово, одобрят выбор, нарушающий право первородства. Это приводило его в замешательство, и он обратился за советом к Деметрию Фалерскому.

В душе Деметрий соглашался со словами Аристотеля о том, что власть станет разумной лишь в том случае, когда «цари начнут философствовать, а философы станут царями». Но так как в этом несовершенном мире невозможно было удостовериться в правдивости данной гипотезы, он полагал, что первородство является более весомым аргументом для того, чтобы занять трон, чем внешний вид и манеры. В итоге совет, который он дал Птолемею, звучал совсем не так, как тот хотел услышать. Деметрий одобрил его решение отречься от престола, но попросил его выбрать Керавна. Благодаря своей эрудированности он проиллюстрировал совет цитатами из различных произведений, согласно которым игнорирование прав старшего наследника может повлечь за собой различные бедствия.

Тогда Птолемей прислушался к другим советчикам. Придворные, не желавшие служить жестокому Керавну, вежливо попросили царя вспомнить примеры из жизни богов. «Разве сам Зевс, – спрашивали они, – не был младшим сыном Кроноса?» Намек был понят, и македонские солдаты признали сына Береники своим будущим правителем.