Персиваль Элгуд - Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.

В стенах дворца все обстояло совершенно иначе. Масло и вода сочетались гораздо лучше, чем двое детей Авлета, и брат с сестрой то и дело бросали друг на друга недобрые взгляды. Цезарь не обратил внимания на их дурное настроение – он уже озвучил свое решение, и молодым людям предстояло в тот же день пожениться. Вечером они обменялись традиционными брачными клятвами. На египетский трон бок о бок сели Клеопатра и ее брат Птолемей, четырнадцатый правитель из династии потомков Сотера, носивший это имя. Это зрелище не могло не опечалить Потина, рискнувшего жизнью и состоянием ради того, чтобы мальчик правил страной единолично. Он понимал, что теперь может лишиться и того и другого. Все зависело от армии, еще остававшейся в Пелусии, и Потин приказал Ахилле, командовавшему войском, как можно быстрее прийти на помощь.

Возможно, Цезарь был не настолько сильно влюблен в Клеопатру, как она, еще не имевшая большого опыта в подобных делах, полагала. Она была далеко не первой его любовницей, и римский консул не собирался ради нее задерживаться в Египте. Более того, Цезарь понимал, что должен торопиться, если хочет без происшествий переправить своих солдат в Италию, и начал готовиться к отъезду. Но, узнав о приближении к столице Ахиллы, он отложил приготовления. Консул понимал: прежде чем покинуть Египет, ему придется разбить противника.

Цезарь стал оценивать свои возможности. Два брата и млашая из дочерей Авлета Арсиноя находились в безопасности, Клеопатра тоже была рядом с ним и могла дать несколько ценных советов. Но эти преимущества перечеркивались нехваткой военных ресурсов. В гарнизоне насчитывалось не более 4 тысяч солдат и офицеров, а подкрепление, запрошенное Цезарем из Азии, еще не прибыло. Враг обладал значительным численным превосходством. Ахилла командовал армией численностью в 20 тысяч человек, а Потин призывал жителей Александрии вооружаться. Этим последний подписал себе смертный приговор – его арестовали, бросили в тюрьму и задушили по приказу Клеопатры.

Данное преступление возмутило горожан и вынудило их на ответные действия. Толпа ворвалась в квартал, где находился дворец, сломала заграждения, установленные на подступах к зданию, и попыталась прорваться через сторожевые отряды Цезаря, но столкнулась с сопротивлением. Заграждения были восстановлены, и люди, возможно, успокоились бы, если бы в город не вошел Ахилла. Он разработал весьма хитрый план, в соответствии с которым римский лагерь предполагалось окружить с суши, а эскадру египетских кораблей, стоявшую в порту, взять врасплох, тем самым заблокировав противника со стороны моря.

Однако Цезарь предусмотрел подобный вариант развития событий, убрал охрану и велел поджечь корабли. Огонь перекинулся на гавань, и вскоре запылали зернохранилища, лавки и общественные здания. Сами они, сложенные из камня, с крышами, покрытыми черепицей, в той или иной степени могли противостоять пожару, но находившиеся в них запасы и предметы, в частности свитки, хранившиеся в библиотеке, погибли в пламени.

Под прикрытием дыма Арсиноя бежала в лагерь Ахиллы. Там ее приняли с распростертыми объятиями, ведь царь стал пленником Цезаря, и египетскому военачальнику тоже требовался козырь в виде представителя династии Птолемеев. Но радовался он недолго – Арсиноя оказалась плохой помощницей. Будучи типичной представительницей своего рода, она тотчас же почувствовала вкус к власти, стала отменять приказы Ахиллы и пропускать мимо ушей его советы. Заподозрив его в предательстве, она заменила его своим воспитателем Ганимедом, который попытался заставить противника сдаться, оставив его без воды. Этот план провалился, но Цезарь был вынужден с обидой смотреть на то, как корабли с подкреплением из Азии проплывают мимо порта.

Консул вышел в море, чтобы лично вернуть конвой, но вынужден был с боем прорываться к своим судам. Когда его корабли оказались к западу от бухты, на них напала вражеская эскадра, и триремы Цезаря приготовились к бою. Нападение было отбито, конвой благополучно добрался до Александрии, и воодушевленный успехом Цезарь захватил Фарос, очистил гептастадий (плотину) от его защитников и приказал запрудить вход в него. В это время Ганимед нанес ответный удар. Рабочие, которых нападение застало врасплох, бросились в море, а сопровождавшие их солдаты спешно отступили. Сотни людей утонули, да и сам Цезарь чудом избежал гибели.

Это достижение стало для Ганимеда последним. Уставшие от насаждавшейся им железной дисциплины александрийцы страстно возжаждали мира. Если бы Клеопатра согласилась освободить Птолемея, то честь всех участников конфликта не была бы запятнана, а сам он благополучно завершился бы. С этой целью к Цезарю отправилось посольство, сообщившее, что население города «готово повиноваться всем приказам царя и что если по его воле они должны будут перейти под покровительство Цезаря и заключить с ним дружественный союз, то населению нечего будет бояться, и тем будут устранены препятствия для сдачи» [74]. Это было очень заманчивое предложение, и Цезарь призвал мальчика напомнить своим подданным об их долге. Совет оказался тщетным. Птолемея не интересовали его подданные, и он поклялся, что не прекратит войну, пока не погибнет сам или не заставит Клеопатру исчезнуть со страниц истории.