Александр Сидоров - Я помню тот Ванинский порт - История великих лагерных песен

Эту проблему затрагивает и работа Александра Макарова «Восстания в ГУЛАГе в годы Великой Отечественной войны». Приводя данные Солженицына о печорском восстании и «походе на Воркуту», автор пишет: «Александру Исаевичу оппонирует И. М. Елисеев, который сообщает, что восстание имело место, но только не на 501-й стройке, а в “одном из режимных каторжных лагерей”. Елисеев приводит следующие данные: “Восставшие обезоружили на работе… конвой, с помощью отобранного оружия они напали на несколько лагерей и освободили заключённых. Восставших собралось порядка 1500 человек. Для ликвидации этого восстания прибыл эшелон войск с пулемётами. Стали направо и налево расстреливать восставших. Уцелевшие, около 600 человек, ушли с оружием в лес”». Как мы видим, данные близки к тому, что сообщил на конференции Панфилов. Непонятно, правда, что подразумевается под «режимным каторжным лагерем» — зона для «политиков» или для уголовников. «Режимным каторжным лагерем» можно назвать и Джинтуйский штрафняк, и спецлаг для политзэков (особлаги стали создаваться как раз в 1948 году).

Говоря о «строительстве 501» (равно как и 503), следует заметить, что «штрафняки» здесь предусматривались прежде всего для уркаганов. Основной контингент работяг (бытовиков и «политиков») пытались склонить к работе более методом пряника, нежели кнута. В этом мы могли убедиться в предыдущих главах. Если же говорить о событиях 1948 года, ряд исследователей предпочитает называть их не «восстаниями», а «вооружёнными побегами». Историки отмечают, что количество подобных ЧП в ГУЛАГе резко подскочило даже не в 1948 году, а годом раньше. Ужесточение борьбы с преступностью после войны привело к тому, что за «колючкой» пошёл процесс «паразитического перенаселения» (термин историка В. А. Козлова). По амнистии 1945 года освободилась часть «мужиков», зато лагеря стали наполняться профессиональными уголовниками. На блатных, не работавших согласно воровскому закону, не стало хватать «рабов». А тут ещё в криминальный мир стали вливаться «вояки», затем полыхнула «сучья война» внутри воровского мира — и именно за место у кормушки. Появление «вояк» (как блатарей, воевавших в рядах Красной Армии, так и молодого уголовного пополнения из обычных фронтовиков) серьёзно осложнило обстановку в местах лишения свободы. Уже 16 июня 1947 года заместитель начальника ГУЛАГа по оперативной работе Г. П. Добрынин тревожно отмечал значительный рост побегов — особенно групповых и даже вооружённых. А указ «четыре шестых», подняв планку сроков наказания до 20–25 лет лишения свободы, подлил масла в огонь. Он буквально провоцировал на вооружённые побеги и уголовников, и наиболее радикально настроенных «политиков» — прежде всего «вояк». Расстрел отменили, а четверть века в лагерях — всё равно что пожизненное заключение. Так чего бояться?

Поводов для беспокойства у власти появилось достаточно. В 1948 году волна групповых вооружённых побегов захлестнула ГУЛАГ. Собственно, граница между такими побегами и бунтами была очень зыбкой. Особенно на Печоре и в Воркуте, где за один год произошло несколько серьёзных ЧП подобного рода. Дошло до того, что сам Генеральный прокурор СССР Григорий Сафонов заявил: «Групповые вооружённые побеги, имевшие место в Воркутинском, Печорском и Обском лагерях, были организованным выступлением особо опасных преступников, которые ставили перед собою задачу освобождения других заключённых и уничтожения работников охраны и лагеря». Как пишет историк В. Козлов в исследовании «Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти»: «Фактически прокуратура рассматривала эти выступления заключённых как возможную предпосылку широкомасштабных восстаний в ряде окраинных районов СССР».

И всё же повторимся: в 1948 году такие выступления ещё не получили достаточного размаха, оставаясь на уровне «вооружённых побегов», но не вырастая до «восстаний». Главные события пришлись на последующие годы, когда власть жестоко поплатилась за своё непродуманное решение изолировать политических заключённых (в том числе военных) в особые лагеря — чтобы «контрики» не разлагали общую массу зэков. В результате именно особлаги скопили взрывную массу, которая доставила серьёзные неприятности руководству ГУЛАГа. Пока же на Печоре и Оби проявились лишь первые симптомы. Да, скорее всего, действительно движущей силой этих массовых вооружённых побегов стали «вояки». Но прежде всего именно уголовная их часть — с незначительной примесью 58-й статьи. Всё остальное вокруг «побегушников» обросло слухами, дикими преувеличениями и героическими мифами.