Дмитрий Прусаков - Природа и человек в древнем Египте

С другой стороны, при таких дождях Египет уж точно не страдал от засух по крайней мере в конце 2-го Переходного периода — в начале Нового царства. Обращает на себя внимание, однако, и письмо, датируемое поздней XX династией, в котором идет речь о дожде, залившем дом некоего писца, в результате чего оттуда пришлось эвакуировать ценную документацию [ Сеrnу 1939 , р. 18, II. 14–16]. Такого рода информация вполне согласуется с естественнонаучными данными об относительной устойчивости климата на протяжении всей новоегипетской эпохи.

Эпоха эта с точки зрения СЕИ в целом характеризовалась социально-экологической стабильностью. При XVIII династии централизованный Египет переживал пору расцвета. Качественное реформирование социально-политической системы страны завершилось; восстановленное и реорганизованное ирригационно-земледельческое хозяйство функционировало весьма эффективно; Египет окончательно вступил в бронзовый век. Агрессивная внешняя политика, опиравшаяся на экономически как никогда мощный тыл, способствовала превращению новоегипетского государства в могущественную "империю", которая простиралась от 4-го порога Нила до Евфрата [см., например: Стучевский 1967; Steindorff, Seele 1957 ].

Нас, впрочем, гораздо больше занимают обстоятельства упадка Нового царства, в связи с чем сразу перейдем к периоду правления XX династии Рамсессидов (XII–XI вв. до н. э.), который ознаменовался крахом "имперского" Египта — настолько же быстрым и бесславным, насколько бурным и триумфальным было возрождение страны при XVIII царском доме. В настоящей главе мы представляем вариант социоестественной трактовки этого интереснейшего эпизода древнеегипетской истории.

Почему распалась "мировая держава" грозных новоегипетских фараонов-завоевателей, некогда главенствовавшая в ближневосточном регионе? Каковы причины социальных потрясений, низвергнувших одно из величайших государств древности?

Среди основных предпосылок упадка Нового царства и потери Египтом его "колониальных владений" исследователи называли старинную вражду между царями и верховными жрецами Амона-Ра в Фивах, которая уходила корнями по крайней мере во времена Аменхотепа III (XV в. до н. э.) и переросла в открытое противостояние при Рамсесе IX [ Брэстед 1915 . т. 2, с. 190–192; Виноградов 1997в , с. 384–385; Перепелкин 1956 , с. 356; Сеrnу 1965 , р. 26; Gardiner 1962 , р. 299; Helck 1968 , S. 202; Kitchen 1973 , р. 248]. Одним из источников этой концепции послужил известный двойной рельеф верховного жреца Аменхотепа из Карнака, на котором первосвященник, стоящий с воздетыми руками перед Рамсесом IX, впервые в древнеегипетской иконографии был изображен в рост со своим "божественным" монархом [см., например: Брэстед 1915 , т. 2, рис. 177; Lefebvre 1929 , pl. II]. Последнее обстоятельство толковали как предерзостное попирание государственного церемониала, которое якобы свидетельствовало о слабости царя и, напротив, о резко возросшем могуществе его фиванского "оппонента". [72]

Указывали также на технологический застой, обусловленный отсутствием в Египте залежей железной руды: страна задержалась в бронзовом веке, что вызвало ее экономическое и военное отставание от других государств Средиземноморья и Ближнего Востока и сделало невозможным дальнейшее существование египетской "мировой державы" [ Hayes 1959 , р. 373–374].

Считали, что хлынувший на обывателя при XIX–XX династиях поток "пропаганды" в виде специфических текстов, с пренебрежением и острасткой повествовавших о тяготах повседневного труда и воинской службы, способствовал снижению морального духа нации, которое обернулось культурными издержками и засильем в армии иноземных наемников, не склонных отстаивать интересы чужого народа; высказывалось предположение о постепенной утрате египтянами веры в божественную сущность фараонов, в результате чего был подорван один из основополагающих принципов древнеегипетской государственности; предлагалось, наконец, не пренебрегать и личными качествами царей: при волевых правителях XVIII и XIX династий государство лучше управлялось и потому процветало, когда же на смену им пришли "ничтожества" — ударившиеся в религию преемники Рамсеса III, страна, уже вступившая в полосу кризиса, быстро пришла в окончательный упадок [ Брэстед 1915 , т. 2, с. 189; Hayes 1959 , р. 374; Kitchen 1973 , р. 243–244].