Виталий Пенской - «Янычары» Ивана Грозного. Стрелецкое войско во 2-й половине XVI – начале XVII в.

Правда, стоит заметить, что летописные заметки о стрельцах касаются прежде всего внешней, событийной стороны их истории и практически ничего не говорят о «внутренней» стороне, т. е. о том, что мы называем для удобства стрелецкой «повседневностью», что может быть отнесено к стрелецкому быту, внутреннему устройству стрелецкого войска — ив мирной жизни, и на войне. Но немалый пласт такой информации содержат разного рода сохранившиеся актовые материалы. Увы, к нашему глубочайшему сожалению, архив Стрелецкого приказа, в котором хранились документы, касающиеся ранней истории стрелецкого войска, погиб в великом московском пожаре 1626 г. (точнее, то, что в нем оставалось после грандиозных пожаров 1571 и 1611 гг.), и те акты, которые мы имеем, как правило, не связаны напрямую с деятельностью Стрелецкого приказа и тех административных структур в бюрократическом аппарате Русского государства, которые ему предшествовали. Тем не менее отдельные документы или их серии из приказного делопроизводства [90] См., например: Столбцы дел московских приказов (Городового, Поместного, Разрядного) по управлению Ливонскими городами 1577–1579 гг. // Памятники истории Восточной Европы. Т. III. Документы Ливонской войны (подлинное делопроизводство приказов и воевод) 1571–1580 гг. Москва — Варшава, 1998. , частных и монастырских (в особенности, поскольку они сохранились намного лучше) архивов [91] Так, например, ряд любопытных документов по «внутренней» истории стрелецкого войска опубликован в «Актах служилых землевладельцев» (См.: Акты служилых землевладельцев. Т. I–IV. М., 1997–2008), не говоря уже о материалах, содержащихся в вышедших до 1917 г. сборниках документов (см., например: Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. I–II. СПб., 1841; Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею Императорской Академии наук. Т. I–III. СПб., 1836; Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. I–II. СПб., 1846 и др.). , опубликованные в разное время, позволяют нам взглянуть на стрелецкую «повседневность», на которую официальное летописание не обращало внимания. Весьма полезными источниками сведений, хотя и не дающими обычно прямой информации, непосредственно относящейся к стрельцам, выступают всевозможные хозяйственные монастырские книги. Из них можно узнать о ценах на провиант и фураж, одежду, обувь, предметы обихода, оружие и пр. — даже о размерах стрелецкого жалованья в провинции и о сроках его выплаты [92] См., например: Приходно-расходные книги Соловецкого монастыря 1571–1600 гг. М. — СПб., 2013; Приходные и расходные денежные книги Кирилло-Белозерского монастыря. 1601–1637 гг. М. — СПб., 2010 и др. .

Наконец, характеризуя источники, которые прямо или косвенно касаются истории стрелецкого войска, нельзя не упомянуть разрядные книги. К настоящему времени издан целый ряд разрядных книг как официального, так и частного происхождения [93] См., например: Книги разрядные, по официальным оных спискам. Т. I–II. СПб., 1853–1855; Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга официальной редакции по 1565 год включительно. М., 1901; Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966; Разрядная книга 1550–1636. Т. I–II. М., 1975–1976; Разрядная книга 1559–1605. М., 1974; Разрядная книга 1475–1605. Т. I–IV. М., 1977–2003 и др. , из которых можно почерпнуть информацию, касающуюся самых разных сторон русского военного дела. Более того, их оцифровка усилиями энтузиастов и размещение в Сети сделали их доступными не только узкому кругу специалистов, имевших возможность работать с ними в древлехранилищах, и тем самым открыли новые перспективы в изучении русской военной истории.

Разрядные книги — непростой источник. Появившись в середине XVI в. в ходе упорядочивания делопроизводственной практики в московских приказах и вообще «службы» служилых людей «по отечеству», разрядные книги изначально, как отмечал их исследователь Ю.В. Анхимюк, играли роль своего рода «местнических справочников». «В Московской Руси служилый человек по отечеству был кровно заинтересован не только в сохранении свидетельств своей феодальной собственности, — писал он, — но и свидетельств личной и родовой чести — заслуг пред государством, от которых в конечном счете зависело и его материальное обеспечение». Как результат, продолжал он свою мысль далее, «регулятором служебных отношений, определявшим место отдельных знатных родов и их представителей на иерархической лестнице чинов, являлся своеобразный институт местничества, действовавший во всех сферах служебной деятельности». Местническая же «честь» служилого человека по отечеству, отмечал исследователь, «определялась главным образом двумя факторами: служебным значением рода, к которому он принадлежал, и его генеалогическим положением в своем роду». Поэтому, назначая на службу и разбирая споры служилых людей, власти ориентировались на генеалогические записи и записи о прежних служебных назначениях. Эти записи и выступали в роли своеобразных «местнических справочников», причем, поскольку доступ к «Государеву разряду» и «Государеву родословцу» для частных лиц порой был затруднен, то служилые люди, остро нуждаясь, по словам Ю.В. Анхимюка, в собственных списках разрядных и родословных книг, обзаводятся всеми правдами и неправдами собственными родословцами и разрядами. Одним словом, что «Государев разряд», что частные разрядные книги — все они так или иначе играли роль в первую очередь своего рода «местнических справочников» [94] Анхимюк Ю.В. Частные разрядные книги с записями за последнюю четверть XV — начало XVII веков. М., 2005. С. 73–74, 82. .