Александр Филюшкин - Когда Полоцк был российским. Полоцкая кампания Ивана Грозного 1563–1579 гг.

В правление царя Ивана IV Васильевича Грозного Жуковы сохраняют остатки каких-то владений в Переяславском уезде. По мнению Ю. Г. Алексеева, это было связано с опричной земельной политикой [543] Алексеев Ю. Г . Аграрная и социальная история Северо-Восточной Руси ХV–ХVІ вв.: Переяславский уезд. М.; Л., 1966. С. 210. . Действительно, в 1566 г. опричник Гавриил Константинов сын Жуков был писцом поручной грамоты, составленной на освободившегося из литовского плена воеводу З. И. Очина-Плещеева [544] Кобрин В. Б . Опричнина. Генеалогия. Антропонимика: Избранные труды. М., 2008. С. 40. . В настоящее время установить принадлежность Г. К. Жукова к одной из указанных выше фамилий Жуковых не представляется возможным. Предположение А. Л. Корзинина о том, что Г. К. Жуков был выходцем «из верхов уездного служилого дворянства, из городовых детей боярских» [545] Корзинин А. Л . Государев двор Русского государства в доопричный период. С. 274. , не подкреплено ни одним из свидетельств источников. Грамотность Г. К. Жукова косвенно свидетельствует в пользу его происхождения, скорее всего, из приказной семьи.

В писцовой книге Полоцкого повета стрелецкий голова Федор Жуков чаще всего фигурирует как Федор Скуратов или Федор Грибакин. В волости «Невердовская кубок» его крестьяне вели активную хозяйственную деятельность [546] Иван Грозный — завоеватель Полоцка. С. 193. Л. 162. . В Турунтовской волости Ф. С. Грибакину сыну Жукову было пожаловано 9 деревень, 6 починков и одна пустошь, в которых в 13 дворах проживало 15 человек. При этом за ним было «пашни добрые земли 167 четий да перелогу 31 четь и обоего 198 четий в поле, а в дву потомуж, сена по лугом и по дубровам 390 копен, лесу пашенного кустарю 202 десятинъ, а непашенного лесу бору 153 десятины, да поверстного лесу в розных местех 26 верстъ, а поперег на 10 верстъ». Писец подчеркивал, что, в отличие от других помещиков, «велено за Федоромъ за Грибакиным поместья учинити на 200 четий, и оклад его за ним учинен весь сполна» [547] Там же. С. 217–222. Л. 187–191 об., С. 224–225. Л. 193 об., С. 227. Л. 195 об. . Помимо этого, Ф. С. Грибакину Жукову на время службы была выделена оброчная пашня за Покровскими воротами между р. Полотой и дорогой, которой жители ездили к Спасскому и Евфросиньеву монастырю напротив Стрелецкой слободы («города») [548] Там же. С. 416. Л. 382. .

Несколько владений в Полоцком повете имели Жуковы. Так, например, Невельскому сыну боярскому Дмитрию Кузьмину сыну Жукову в Покровской волости дали у р. Великой две деревни из четырех дворов, в которых проживало 3 человека. Ценность этому небольшому поместью придавала «добрая земля» на 75 четей, пашенный лес на 20 десятин и непашенный на 40 десятин. Близким по размеру было поместье Д.К. Жукова в Нищенской волости. Всего ему должно было принадлежать владений «на 400 четий в поле, а в дву потомуж». Однако, в отличие от Ф. С. Грибакина Жукова, из этого оклада ему «не дошло… 265 четий с осминою без получетверика осминного в поле, а в дву потомуж».

По соседству с Д. К. Жуковым располагалось общее поместье земляков и родственников Якова, Вешняка, Андрея и Фотия Игнатьевых детей Жуковых. В Покровской волости им принадлежало три деревни, где было семь дворов и крестьян, доброй земли с перелогом 150 четей, 63 десятины пашенного и 30 десятин непашенного леса. В Нищенской волости братья владели поместьем на 88 четей, а в Межевской — на 46 четей. При этом Я. И., В. И. и А. И. Жуковым из их оклада «с невелским поместьем на 450 четий, и не дошло въ их оклады добрые земли 204 чети в поле, а в дву потомуж». За Ф. И. Жуковым было «велено поместья учинити и с невелским поместьем на 200 четий, и не дошло въ его оклад добрые земли 134 чети с осминою в поле, а в дву потомуж» [549] Там же. С. 265–268. Л. 235–238 об., С. 341–342. Л. 312–312 об., С. 373–374. Л. 339–340 об. . Таким образом, как и в предыдущих случаях, невельские дети боярские, прибыв для обороны Полоцка и Полоцкого повета, не были в полной мере обеспечены землей.

ДЕДЕВШИНЫ. Представители рода Дедевшиных происходили из рода дворовых детей боярских московских великих князей. К рубежу ХV–ХVІ вв. Дедевшины сильно измельчали и связали свою судьбу с удельными князьями. В XVI в. старинные вотчины Дедевшиных располагались в Дмитровском и Угличском уездах. Однако до середины XVI в. центром их владений оставалось село Троицкое Дедевшино, находившееся в Горетовом стане Московского уезда. Позднее здесь они выкупали некоторые свои «искони» вечные вотчины [550] Например, см.: АСЗ. Т. 2. № 119. С. 121–122 [Список 1632 г.]. . 12 августа 1524 г. Иван Иванович Дедевшин упоминался как ясельничий дмитровского, кашинского и звенигородского князя Юрия Ивановича [551] АРГ, 1505–1526 гг. № 231. С. 235 [Список 1534 г.]. . Его родственники Федор Зародин и Артем Лунины дети Дедевшина были дворянами угличского князя Дмитрия Ивановича Жилки [552] ТКДТ. С. 206. Л. 154 об. . Проня Бекетов сын Дедевшин служил Старицкому и Верейскому князю Андрею Ивановичу. В 1537 г. во время восстания за Вышним Волочком на р. Цне он предал своего сюзерена и с тремя дворянами бежал из стана князя А. И. Старицкого [553] ПСРЛ. Т. 28. М.; Л., 1963. С. 356. Л. 425; Тихомиров М. Н . Русское летописание. М.,1979. С. 222. Л. 425. Подробнее об этом событии, например, см.: Кром М. М . «Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х гг. XVI в. М., 2010. С. 203–204. .