Анатолий Хазанов - Экспансия Португалии в Африке и борьба африканских народов за независимость (XVI–XVIII вв.)

Яркое представление об этом дает следующее свидетельство очевидцев (монахов, живших в Конго в XVIII в.): «Жители этих мест не допускают, чтобы какая-либо торговля велась без их посреднических услуг. Они знают немного европейские языки и служат переводчиками и маклерами при продаже всех рабов. Именно к ним сначала ведут своих рабов торговцы… Этот маклер отправляется потом вместе с торговцем и его рабами в контору европейца… и говорит торговцу, что цена составляет 15 или 20 единиц товара, и тому вручают это количество, а… 15 или 10 единиц остаются в конторе капитана и вручаются ему (маклеру) после ухода торговца» [81, док. 24, с. 115].

Таким образом, помбейруш не имели права продавать рабов непосредственно европейским работорговцам, а должны были сначала иметь дело с маклерами. Те, в свою очередь, должны были руководствоваться правительственными инструкциями, которые, между прочим, содержали требование, чтобы на европейские рынки продавались только невольники, взятые в войне или купленные вне Конго [368, с. 99]. Б. Дэвидсон пишет, что эта система торговых контактов «изолировала народы хинтерланда от каких-либо контактов с Европой, кроме работорговли. Вожди прибрежных районов процветали и защищали свою власть с помощью покупки европейского огнестрельного оружия. Вожди, жившие в хинтерланде и лишенные какой-либо прямой связи с европейцами, были обессилены или вовлечены в торговлю» [272а, с. 154].

Работорговля приносила колоссальные прибыли также и королевской казне. В период существования королевской монополии в пользу короны отчислялась пятая часть всех рабов, захваченных в военных экспедициях. Кроме того, королевской казне должна была также уплачиваться пошлина за каждого раба, вывезенного из Африки. Как видно из официальной документации конца XVI в., пошлина за вывоз раба из Африки в Бразилию составляла тогда 3 милрейса. Португальский чиновник Д. Абреу де Бриту сообщал в 1592 г. в докладе королю, что поскольку с 1575 по 1591 г. из королевства Ангола в Бразилию было вывезено 52 053 раба, то они принесли королевской казне в виде пошлин 156159 милрейсов [118, док. LХХIV, с. 140; 50, т. IV, док. 126, с. 516].

Следует отметить, что, по подсчетам некоторых исследователей, на каждого пойманного и проданного невольника приходилось от двух до четырех негров, убитых во время «охоты», другие авторы определяют эту цифру потерь в десять человек. Португальская работорговля имела самые пагубные последствия для народов Африки. Она лишила континент нескольких миллионов молодых и здоровых людей — наиболее трудоспособной части африканского общества, разрушила сложившиеся государственные образования в Африке, дезорганизовала их экономику, породила многочисленные конфликты и войны из-за рабов. По словам Соуза Диаша, Ангола разорила сама себя, «обогащая проходимцев и питая Бразилию» [394, с. 169].

Кроме того, необходимо сказать еще об одном аспекте этой проблемы, который, как правило, оставляется в тени исследователями истории работорговли. Мы имеем в виду морально-психологические последствия этого губительного процесса. Поскольку работорговля базировалась на насилии в виде вооруженных экспедиций охотников за людьми, киднэпинга, засад, стычек и т. п., то многие поколения африканцев вынуждены были жить в атмосфере страха, нестабильности, неуверенности в завтрашнем дне, отсутствия гарантий личной безопасности и полной беззащитности перед неумолимым роком судьбы, в постоянном ожидании трагической метаморфозы в своей жизни.

Следует сказать, что, хотя подавляющая часть рабов вывозилась из Африки в Америку, рабы играли некоторую хозяйственную роль и в африканских колониях Португалии. Несмотря на то, что использование африканской рабочей силы в Африке было ограниченно вследствие почти полного отсутствия какой-либо производственной деятельности, все же рабский труд использовался в некоторой степени на празу в Мозамбике, для выращивания сахарного тростника на о-ве Сан-Томе, для добычи золота в Золотом Береге и т. д.

Очень много рабов использовалось в качестве носильщиков, строительных рабочих, охотников, рыбаков, курьеров, садовников, конюхов, поваров, парикмахеров, официантов и всякого рода домашних слуг. Два итальянских священника, побывавшие в Луанде в 1666 г., обнаружили «поразительное множество черных, которые служат как рабы белым, некоторые из которых имеют по 50, а то и по 100, 200, 300 и даже по 3000 рабов» [114, с. XII]. На некоторых празу в Замбезии было по нескольку тысяч рабов. Всего там в XVIII в. было примерно 30 тыс. рабов [351, с. 77].