Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Как глава военного отряда, выступившего на защиту Псковской земли, представлен Владимир в описании событий на Ловати; таковым же он являлся и в качестве псковского князя. А в чём собственно заключались функции князя в Пскове? Война? Суд? Подати? Представительство? О функциях русских князей написано немало, но отношении псковской специфики — толком ничего. Мы застаем псковских князей в XIV в. форменными наймитами, заключающими с общиной договор. И главная их функция — защита. Много ли шире были полномочия князя в XIII в.?

Удивительно, что для характеристики статуса Пскова и местного князя исследователи почти не привлекали «Хронику Ливонии» Генриха Латвийского, современника событий, автора очень внимательного. Ливонский хронист неизменно отмечает наличие у Владимира «дружины» ( familia ), которая разделила с ним изгнание, с которой он пребывает в Ригу, а затем мстит ливонским обидчикам [213] Генрих Латвийский. Хроника. Гл. XV, 13; гл. XVII, 6; гл. XVIII, 2. В первых двух случаях В.И. Матузова и Е.Л. Назарова предпочитают переводу С.А. Аннинского («дружина») вариант «челядь», но в последнем месте, где определенно речь идет о воинском подразделении, familia переводят как «дружина» ( Матузова В.И., Назарова Е.Л. Ук. соч. С. 120, 122, 123). . В Ливонии князь («король» у Генриха Латвийского) выступал в роли вассала Рижского епископа, главы важного воинского подразделения. Его упоминают наряду с другими немецкими воинами, но первым, судя по всему, и по положению, и по значимости [214] «Епископ, взяв с собой людей и короля Владимира, вместе с братьями-рыцарями и старейшинами ливов и леттов отправился…» ( Episcopus vero assumptis secum viris suis et rege Woldemaro cum fratribus milicie et senioribus Lyvonum et Lettonum ascendit… ); «Тогда все люди епископа с королем Владимиром и братьями и купцами…» ( Unde viri omnes episcopi cum rege Woldemaro et fratribus milicie et mercatores… ) (Генрих Латвийский. Хроника. Гл. XVI, 2; Матузова В.И., Назарова Е.Л. Ук. соч. С. 89–90, 121). . В 1212–1214 годах он был фогтом ( advocatus ) в Идумее и Леттии [215] Генрих Латвийский. Хроника. XVI, 7; XVII, 4: XVIII, 2. . Генрих Латвийский, встречавший Владимира лично, дает его деятельности уничижительную характеристику. Священник из Идумеи Алебранд обвинил князя в чрезмерном мздоимстве и притеснении местных жителей, чем вынудил покинуть Ливонию. Конфликт разгорелся в период отсутствие в Риге епископа Альберта, главного покровителя Владимира. Князь вернулся на Русь и вскоре вновь занял своё место в Пскове.

Перед нами воин, непоседливый и жадный до наживы. Именно в наличие боеспособной дружины главная причина того, что ливонцы с радостью его принимали и привлекали для походов, грабительских набегов. Судя по всему, ту же роль он выполнял и на Руси, где примыкал к своему не менее активному старшему брату, закрепившемуся в Новгороде. Можно ли сказать, что Владимир в Пскове был кем-то большим, чем военачальником? Позволим предположить, что его статус в Пскове не многим отличался от того, который он приобрел в Ливонии — фогт или «защитник» ( advocatus ), «судья по гражданским делам» ( iudicia indicans civilian ) [216] Генрих Латвийский. Хроника. Гл. XVIII, 2. В.Т. Пашуто писал: «Князь Владимир Мстиславич ничем не отличался от своих немецких собратьев-фогтов» ( Новосельцев А.П., Пашуто В.Т., Черепнин Л.В. Пути развития феодализма. М., 1972. С. 289; Пашуто В. Т: Русь. Прибалтика. Папство (Древнейшие государства Восточной Европы, 2008 год). М., 2011. С. 365). и предводителем дружины.

Характерно, что Генрих обычно отмечает когда «король Владимир» (или «король Псковский») действует не один, а с горожанами. В рассказах о походах 1216, 1217 и 1223 годах это подчеркнуто [217] Генрих Латвийский. Хроника. Гл. XX, 3, 7. . Псковичи же выступают инициаторами смены князя — изгнания Владимира в 1211 году. Роль псковской общины активна, но она явно зависима от Новгорода. И, судя по всему, не только в военной сфере.

Примечательно, что Генрих Латвийский очень четко фиксирует иерархию князей, а соответственно, и общин, которых они представляли: «великий король Новгорода, а также король Пскова» [218] Генрих Латвийский. Хроника. Гл. XIV, 2. . «Король Новгорода Мстислав» всегда «великий», а Пскова и Полоцка — просто «короли» [219] См.: Генрих Латвийский. Хроника. Гл. XIII, 1; гл. XV, 8, 13; гл. XVI, 2; гл. XVII, 3; гл. XVIII, 2; гл. XIX, 10; гл. XX, 3, 7; гл. XXI, 2; гл. XXII, 3; др. . И речь в данном случае о статусе Новгорода, а не Мстислава. В 1217 году эсты прислали в Новгород послов с предложением заключить союз против немцев. Генрих отмечает, что Мстислав уже покинул свой «престол» и оставил вместо себя «нового короля», которого хронист даже не знает по имени. И этот новый король отвечает эстонцам, обещая «прийти с большим войском вместе с королем Владимиром и многими другими королями» [220] Генрих Латвийский. Хроника. Гл. XXI, 2; Матузова В.И., Назарова Е.Л. Ук. соч. С. 127. . Он вполне распоряжается псковскими вооруженными силами. Союз сохраняется и в обратной ситуации — после ухода из Пскова Владимира: в 1212 году в походе на Гервен псковичей в новгородском войске возглавляет князь Всеволод Борисович [221] Н1Л. С. 53, 251. . Псков зависел от Новгорода не потому, что там правил старший брат местного князя, а потому что так заведено.