Антон Горский - «Бещисленные рати и великия труды…» - Проблемы русской истории X–XV вв.

Статус великого князя владимирского, главного из всех русских князей, помогал приводить в зависимость правителей княжеств вне пределов Северо-Восточной Руси, но при непосредственном присоединении тех или иных территорий в роли основания не выступал (в отличие от статуса великого князя владимирского в пределах Северо-Восточной Руси, дававшего в XIII–XIV вв. право на выморочные удельные княжества). Московские князья присоединили ряд территорий еще до того, как стали великими владимирскими. В период, когда они уже являлись таковыми, но Владимирское великое княжество еще не слилось с Московским (т. е. до 80-х гг. XIV в.), присоединения на западе и юге («отменных мест рязанских», Ржевы, Калуги) осуществлялись в состав собственно Московского, а не великого Владимирского княжества (в противоположность «примыслам» на территории Северо-Восточной Руси).

На протяжении всего рассмотренного периода способы «примыслов» были разнообразны. Если разделить его на два равновеликих (по девять десятилетий) хронологических отрезка — до Дмитрия Донского включительно и после, — то окажется, что в первом применялись 7 способов из 9 (кроме приобретения цельного княжества по ярлыку в непосредственное владение и получения ярлыка на княжество с превращением местных князей в служебных), во второй — 5 (обмен, присоединение по ярлыку всего княжества, получение ярлыка с превращением местных князей в служебных, захват у Орды, купля). Дмитрий Донской и Василий I «лидируют» не только по масштабам присоединений, но и по разнообразию их способов — соответственно, 5 и 4. С Дмитрием связано появление таких механизмов, как прямой захват у Литвы и Орды и купля, с Василием — получение ярлыка на княжество по договоренности с местными князьями, превращавшимися в «служебных». При Василии II и Иване III «примыслы» вне пределов Северо-Восточной Руси происходят менее активно и без участия Орды. Освобождение от ордынской зависимости в 70-е гг. XV в. дало толчок к новому движению на юг и запад, получившему развитие в последующие десятилетия (см. ниже таблицу на с. 298–299).

За 200 лет, прошедших со времени образования Московского княжества (70-е гг. XIII в.) до ликвидации его зависимости от Орды (70-е гг. XV в.), московские границы на западе, юге и юго-востоке отодвинулись на расстояние, варьирующее на разных участках в пределах от 60 до 300 км.

«Примыслы» владений за пределами «своей» «земли» (т. е. управлявшегося князьями одной из выделившихся в XII в. ветвей рода Рюриковичей крупного политического образования, каковыми были Суздальская земля — Северо-Восточная Русь, Смоленская, Рязанская, Муромская земли [1144]) не были чертой исключительно московской политики. Правда, из княжеств Северо-Восточной Руси аналогичное явление фиксируется лишь для Тверского княжества, к тому же только в виде двукратного кратковременного присоединения Ржевы. Но это объясняется тем, что, не считая границ с Новгородской землей, входившей в систему великого княжения владимирского, границы с «чужими» землями в Северо-Восточной Руси имелись только у Тверского княжества (со Смоленской землей) и у Нижегородского — с Муромской и с Ордой. Географическое положение Московского княжества в этом отношении было уникальным, так как больше половины его периметра в конце XIII в. приходилось на рубежи со Смоленской, Черниговской и Рязанской землями.

В то же время у соседних земель — Смоленской и Рязанской — «примыслы» интересующего нас рода известны. К смоленским князьям отошло в конце XIII в. (видимо, по воле Орды) и удерживалось ими до конца 50-х гг. XIV в. Брянское княжество [1145]; рязанские князья завладели во второй половине XIII или начале XIV в. принадлежавшими верховским князьям черниговского дома землями по Протве и Луже, отвоевывали у Москвы Лопасню, на время отбирали Тулу, захватывали у Орды «места татарские и мордовские». Отличие московских «примыслов» вне Северо-Восточной Руси от смоленских и рязанских приобретений было в их несравненно большей результативности. Успех Смоленского княжества остался эпизодом на фоне его ослабления. В течение конца XIII–XIV вв. смоленские князья потеряли Можайск, северные территории своей земли (включая Ржеву), Медынь, тот же Брянск. У рязанских князей потери также превысили приобретения: в XIV в. была утрачена Коломна, все другие владения на левом берегу Оки, в середине XV в. — обширные территории на правобережье. Москва тоже знала потери — Лопасня, не раз — Ржева, «места татарские и мордовские», Тула, Козельск. Но, во-первых, это были потери не исконно московских земель (как происходило в большинстве случаев со Смоленским и Рязанским княжествами), а именно «примыслов» — порой их не удавалось удержать. Во-вторых, утраты были все же эпизодами на фоне планомерного развития успехов в продвижении московских границ на запад, юг и юго-восток. В-третьих, все утраченные владения (кроме Козельска) удавалось раньше или позже в пределах рассматриваемого периода вернуть. Успехи в «примыслах» за рубежами Северо-Восточной Руси шли бок о бок с борьбой за Великое княжение Владимирское, за верховенство среди северо-восточных княжеств, а со второй половины XIV в. — и на всей Руси.