Антон Горский - «Бещисленные рати и великия труды…» - Проблемы русской истории X–XV вв.

НПЛ. С. 88. Появление «великого баскака» так испугало ливонских немцев, что они поспешили согласиться на мирный договор на условиях русской стороны.

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 528 (Московская Академическая летопись). Поскольку известие относится к ростовскому летописанию, вероятнее всего, что этот баскак сидел в Ростовском княжестве.

НПЛ. С. 82.

Там же. С. 82–83. «Туска» (тузгу, тзгу) — побор на содержание монгольских должностных лиц, посещавших подвластную территорию (см.: Вернадский Г. В. Монголы и Русь. М.; Тверь, 2005. С. 227; Бабаян Л. О. Указ. соч. С. 263–267; Добродомов И. Г. Туска (об одном гапаксе Новгородской первой летописи) // 90 лет Н. А. Баскакову. М., 1996).

Чечулин Н. Д. Указ. соч. С. 6; Насонов А. Н. Указ. соч. С. 225, прим. 7; Феннел Дж. Указ. соч. С. 158.

НПЛ. С. 74.

О таком значении «и» — как частицы, поясняющей (при отсутствии знаков препинания) предыдущее слово, см.: Янин В. Л., Зализняк А. А. Берестяные грамоты из новгородских раскопок 1997 г. // Вопросы языкознания. 1998, № 3. С. 30; Горский А. А. Москва и Орда. С. 166, прим. 78.

См. фототипическое издание рукописи Новгородской первой летописи старшего извода (Синодального списка): Новгородская харатейная летопись. М., 1964. С. 277.

Бабаян Л. О. Указ. соч. С. 267–268; Петрушевский И. П. Иран и Азербайджан под властью Хулагуидов // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1977. С. 245.

Требование признания власти, выдвигаемое прежде, чем поставить вопрос о переписи, могло быть связано с тем, что Новгород не подвергся завоеванию в ходе походов Батыя. Видимо, монголы хорошо представляли особенности политического строя Новгородской земли: ограниченность княжеского суверенитета здесь делала недостаточным признание власти Монгольской империи князем (Александром Невским), и нужно было отдельное признание ее новгородцами.

Ср.: Кривошеев Ю. В. Указ. соч. С. 203.

НПЛ. С. 89.

См.: Янин В. Л. О «черном боре» в Новгороде в XIV–XV вв.

Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. СПб., 1892. С. 26.

Собственно Черниговское княжество в Черниговской земле во второй половине XIII в. было аналогом «великого княжения» в Северо-Восточной Руси — «центральным» политическим образованием, которым владели по ханскому ярлыку князья более мелких княжеств.

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 481–482; ПСРЛ. Т. 18 (Симеоновская летопись). СПб., 1913. С. 79–81; Кучкин В. А. Летописные рассказы о слободах баскака Ахмата // Средневековая Русь. Вып. 1. М., 1996.

ПСРЛ. Т. 2. Стб. 904.

Ср.: Zdan M. The dependence of Halych-Volyn' Rus' on the Golden Horde // The Slavonic and East European Review. Vol. 35. № 87. L., 1957. P. 511.

Правда, в двух документах XVI в., связанных с отношениями Великого княжества Литовского с Крымским ханством — ярлыке Менгли-Гирея Сигизмунду I (1507 г.) и грамоте Сигизмунда II Сахиб-Гирею с условиями мирного договора (1541 г.) — на территории бывшей Галицко-Волынской Руси упоминаются «тьмы» — Владимирская (Владимира-Волынского), Луцкая, Подольская, Каменецкая и Сокальская (см.: Kolodziejczyk D. The Crimean Khanate and Poland-Lithuania: International diplomacy on the European periphery (15th–18th centuries). A study of peace treaties followed by annotated documents. Leiden; Boston, 2011. Doc. 8. P. 555–560; Doc. 29. P. 722–723), но реалиям XIII в. эти данные вряд ли соответствуют. В наиболее ранних ярлыках крымских ханов великим князьям Литовским на русские земли — Хаджи-Гирея и Менгли-Гирея Казимиру IV (1461 и 1472 гг.) — «тьмы» при наименованиях жалуемых городов не упоминаются (Ibid. Doc. 1. P. 529–530; Doc. 4. P. 539–541). Что касается ярлыка Менгли-Гирея Сигизмунду I и грамоты Сигизмунда II Сахиб-Гирею, то если в первом при названиях городов фигурируют «тьмы» в единственном числе, то во второй перечень «тем» несколько отличается (совпадают 8, отсутствуют 3 названные в ярлыке и появляются 3 новые), кроме того, некоторым городам (не всегда наиболее крупным) приписаны «тьмы» во множественном числе; к Черниговской земле могут быть отнесены 4 «тьмы» из ярлыка и грамоты (Черниговская, Брянская, Курская и Любутская), в то время как в конце XIII в. в ней было не менее 12 «тем»; упоминаемая в обоих документах «Яголдаева тьма» сложилась на пограничье Северской земли со степью не ранее второй половины XIV в. (см.: Русина Е. В. Яголдай, Яголдаевичи, Яголдаева «тьма» // Славяне и их соседи. Вып. 10: Славяне и кочевой мир. М., 2001). Очевидно, ярлык Менгли-Гирея 1507 г. и грамота Сигизмунда II 1541 г. отражают представления о делении русских земель Великого княжества Литовского в податном отношении, актуальные для эпохи конца XV — первой половины XVI в. (ср.: Zdan M. Op. cit. P. 505–510).