Антон Горский - «Бещисленные рати и великия труды…» - Проблемы русской истории X–XV вв.

Таков был принцип переписи в Великой Армении в 1254 г. (см.: Бабаян Л. О. Указ. соч. С. 239–240, 256–257; Dashdondog B. Op. cit. P. 108).

В Китае (см.: Allsen T. Mongol imperialism. P. 119, 125–130).

К. А. Неволин, А. Н. Насонов и Т. Оллсен полагали, что в ходе переписи 1257 г. в Северо-Восточной Руси переписывались дворы (Неволин К. А. Полн. собр. соч. Т. 6. СПб., 1859. С. 448; Насонов А. Н. «Русская земля». С. 224–226; Allsen T. Mongol census taking in Rus'. 1245–1275 // Harvard Ukranian Studies. 1981. Vol. 5. № 1. P. 49). Н. Д. Чечулин считал, что переписывали население (без уточнения, все или нет; см.: Чечулин Н. Д. Начало в России переписей и ход их до конца XVI в. СПб., 1889. С. 5–6).

Деление на «тумены» (в русской передаче — «тьмы») восходило к делению монгольского войска («тумен» — 10-тысячный корпус). Оно было принято в разных регионах, на которые распространялась власть монголов (см.: Насонов А. Н. «Русская земля». С. 294; Dashdondog B. Op. cit. P. 102). В приложении к оседлым народам тумены / «тьмы» неизбежно приобретали характер территориальных округов.

ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1 (Рогожский летописец). Стб. 68. Рогожский летописец, сохранившийся в списке 1440-х гг., содержит текст летописания Северо-Восточной Руси XIV столетия (см.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV–XVI в. Вып. 2. Л., 1989. С. 22–23), поэтому достоверность известия о «тьмах» сомнений не вызывает.

ДДГ. № 11. С. 31 (договор Дмитрия Донского с Владимиром Андреевичем Серпуховским, 1389 г.).

См.: Горский А. А. От земель к великим княжениям: «примыслы» русских князей второй половины XIII–XV в. М., 2010. С. 110–113.

ДДГ. № 11. С. 31; Там же, № 12. С. 35–36 (духовная грамота Дмитрия Донского, 1389 г.). Из сложения 320 руб. дани с удела Владимира Андреевича и 960 руб. с остальной территории Московского княжества получается цифра 1280 руб., но дань в 111 руб. с удела сына Дмитрия Донского Петра включала выплаты с волостей бывшего Дмитровского княжества, которое в 1360 г. должно было считаться частью великого княжения.

Об этих событиях см.: Горский А. А. Москва и Орда. М., 2000. С. 86–113.

Приселков М. Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. С. 427–428 и прим. 1; ср.: ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 149.

См.: Дегтярев А. Я. Русская деревня в XV–XVII вв. Очерки истории сельского расселения. Л., 1980; История крестьянства СССР. Т. 3. М., 1990. С. 482–483. Само слово деревня первоначально обозначало пашню, затем крестьянский двор с земельными угодьями (см.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 1. М., 1964. С. 501–502).

См.: Кучкин В. А. Население Руси в канун Батыева нашествия // Образы аграрной России IX–XVIII вв. Памяти Н. А. Горской. М., 2013. С. 85–86; Степанова Л. Г. Демографические характеристики крестьянского двора в XV–XVI вв. // Там же. С. 126–127.

По данным писцовых книг конца XV — начала XVI вв., на двор приходилось в среднем около 1,5 взрослых женатых мужчин (см.: Степанова Л. Г. Указ. соч.). При учете того, что работниками нередко могли быть и подросшие, но еще неженатые сыновья дворовладельца, среднее число работоспособных мужчин во дворе должно было быть как раз около двух.

Иногда известие 1384 г. воспринимается как сообщающее о размере годовой дани и ставится в один ряд с упоминанием в послании правителя Орды Едигея великому князю московскому Василию Дмитриевичу (1408 г.) сбора Василием дани в размере «с двою сохъ рубль» и с текстом «Истории Российской» В. Н. Татищева под 1275 г., где говорится о дани в Орду «по полугривне с сохи» (см.: Каштанов С. М. Финансы средневековой Руси. М., 1988. С. 44; Langer L. Muscovite taxation and the problem of Mongol rule in Rus' // Russian history. 2007. Vol. 34. № 1–4. P. 117, 127, n. 136). Однако в письме Едигея речь идет о размере дани, собранной великим князем для себя (и неизвестно, за какой срок), из которой он не произвел выплаты в Орду (ПСРЛ. Т. 42. С. 172–173). Что касается татищевского известия, то оно читается в явно беллетризированном рассказе о беседе великого князя Василия Ярославича с ханом, призванном обосновать необходимость второй переписи, упоминаемой под 1275 г. в главном источнике Татищева по данному периоду — Никоновской летописи (см.: Татищев В. Н. История Российская. Т. 5. М., 1965; ср.: ПСРЛ. Т. 10. С. 152). В той же Никоновской летописи присутствует послание Едигея с упоминанием дани в один рубль с двух сох и упоминание о дани с Новгорода Ивану III «с сохи по полугривне» (ПСРЛ. Т. 11. М., 1965. С. 210; ПСРЛ. Т. 12. М., 1965. С. 184), из чего историк XVIII столетия и мог вывести «полугривну с сохи». Что касается известия 1384 г., то в нем совершенно явно подразумевается не обычный годовой, а экстраординарный размер выплат (дань названа «великой» и «тяжелой») (ср.: Фетищев С. А. «Дань великая тяжкая…» // Русское средневековье: Сб. статей в честь проф. Ю. Г. Алексеева. М., 2012). Имеющиеся данные о выплатах дани московским князьям с новгородских волостей дают цифры, сопоставимые с выведенным на основании деления общей суммы дани с «великого княжения» на количество «тем» размером годовой дани в Орду в конце XIV столетия — в среднем около 0,025 руб. с работника. Грамота 1461 г. о предоставлении Новгородом великому князю Василию Васильевичу «черного бора» (дани, прежде предназначавшейся для Орды) с новоторжских волостей говорит о сборе «съ сохи по гривнѣ по новой» (Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949, № 21. С. 39; о «черном боре» и о датировке грамоты см.: Янин В. Л. О «черном боре» в Новгороде в XIV–XV вв. // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983). «Соха» соответствовала двум или трем работникам с тремя лошадьми (Грамоты Великого Новгорода и Пскова. № 21. С. 39; ПСРЛ. Т. 25. С. 319–320), новгородская «новая гривна» середины XV в. — ⅕ новгородского рубля (близкого по весу московскому конца XIV в.) (см.: Янин В. Л. Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода. М., 2009. С. 277–282, 346–347); таким образом, с работника должно было взиматься от 0,067 до 0,1 руб. В 1478 г. новгородцы договорились с Иваном III о выплате «съ сохи по полугривнѣ по 7 денег» (ПСРЛ. Т. 25. С. 319–320); полугривна, или 7 денег, равны 0,032 новгородского рубля (см.: Янин В. Л. Денежно-весовые системы… С. 298), что в пересчете на работника дает от 0,011 до 0,016 руб.