Павел Уваров - Варфоломеевская ночь - событие и споры

К преступлению ради любви добавляются в таком случае еще и соображения здравого смысла, а возможно, еще и то, что Франсуа Билакуа назвал "божественной неожиданностью", позволившей королю, застигнутому врасплох взрывом насилия, которое он так долго старался изгнать, решиться взять ответственность за него на себя ради политической цели [205] Billacois F ., рец. в: Revue de syntese (в печати). . В итоге я готов признать, что прежде недостаточно учитывал возможности влияния на события Варфоломеевской ночи различного рода интриг, иллюзий, уловок, и я могу даже допустить в ряде случаев и отсутствие какой-либо политической игры. Одна идеологическая система может таить в себе другую, мечта Ренессанса может быть вплетена в какую-то иную мечту, которая то занимает центральное место в политике, то отодвигается на периферию. Именно эта способность политического деятеля и его стремление быть повсюду и нигде одновременно, сохранять возможность быть по-разному истолкованным могут помочь в объяснении парижских событий. Короче говоря, неоплатоническая утопия согласия может в определенный момент истории прибегнуть к тому, что кажется ее противоположностью, — к насилию, сохраняя внешние формы законности принятого решения. Неоплатоническая идея может временно уступить место другой: в данном случае, возможно, идее тацитовой, парамакиавеллистской или гвиччардинистской, которая была известна при дворе с 1563 г.

Хотя Джакопо Корбинелли лишь в 1576 г. публикует в Париже у издателя Федерика Мореля "Благочестивые советы и предупреждения Фр. Гвиччардини, флорентийского дворянина о делах общественных и приватных, по-новому освещенных" (" Guicciardini gentilhuomo fior. In materia de re publica et di privata, nuovamente mandati in luce "), посвященные к тому же королеве-матери [206] Mastellone S . Venalita e machiavellismo in Francia (1572–1610). All’origine della mentalita politica borghese. Florence, 1972. P. 74–75, c таким замечанием: "non dico che chi tiene gli stati ne sia necessitato a mettere le mani nel sangue; ma dico bene che non si deve fаrе senza grande nécessita". , распространение подобных идей при дворе уходит корнями в 60-е годы XVI в. [207] См. об этом: Fournel J.-L. Lectures de Guichardin. Vérités historiques et ébauches d’une raison d’Etat à la française // La circulation des hommes et des oeuvres entre la France et l’Italie à l’epoque de la Renaissance. P., 1992. P. 165–187. Все предстает более сложным, чем принято изображать в историографии: помимо политики и трудов Мишеля де Л’Опиталя, чьи идейные основы были по преимуществу цицеронианскими, французы уже на первом этапе Религиозных войн имели в своем распоряжении и иные рецепты, с которыми их могли по-знакомить уроки prudentia , сформулированные в Италии. Так, французский перевод "Истории Италии" Гвиччардини, изданный в Италии в 1561 г., был посвящен в 1568 г. Жеромом Шомдеем королеве-матери после того, как латинская версия была адресована Карлу IX [208] Жером Шомдей — переводчик Саллюстия: L'Histoire de la conjuration de Catilin. A Paris, Pour Abel L’Angelier, 1575, J 13496, книга издана с характерным эпиграфом: "Взявшие меч, от меча и погибнут". Этот перевод предварен похвальным словом Римской республике, спасенной Цицероном от заговорщиков, и был посвящен королю с утверждением, согласно которому "ничто не застраховано в этом мире вне оснований в набожности и суде (прекрасный девиз покойного короля)". Издание в виде приложения сопровождалось "Трактатом о заговорах, отрывок из третьей книги речей Макиавелли". Можно также напомнить перевод: La guerre jugurthine. A Paris, Pour Abel L’Angelier, 1581, с посвящением королю. . Двор должен был быть хорошо знакомым с итальянским текстом еще до появления этой публикации и, таким образом, усвоить идею, что государю надлежит быть всегда настороже перед лицом Фортуны и ее непредсказуемого течения и, особенно, придерживаться пессимистического подхода к политике.

"История Италии" начиналась с весьма значимого предисловия, тягостного по смыслу и объявлявшего о намерении описать происшествия, случившиеся в Италии вследствие французского вторжения 1494 г.: "…этот предмет из-за разнообразия и величия его очень памятен и полон ужасных происшествий, поскольку Италия претерпела в течение стольких лет все виды бедствий, которым несчастные смертные привыкли подвергаться как из-за справедливого гнева Божьего, так и из-за безбожия и злобы себе подобных. Из знания этих событий, великих и разнообразных, каждый сможет для себя самого и для общего блага извлечь многие спасительные уроки. Ибо бесчисленные примеры показывают, скольким переменам (словно возмущенное ветрами море) подвержены дела человеческие, насколько являются гибельными почти всегда для них самих, а также для народов плохо обдуманные советы государям: когда, имея перед глазами только лишь безумные фантазии или явную зависть без какого-либо напоминания о всегдашней изменчивости Фортуны и поступая в ущерб другим, власть, которая была им дана для общего согласия, они превращают — или из-за недостатка благоразумия, или из-за избытка властолюбия — в причину новых потрясений [209] Guichardin F . Histoire des guerres d’Italie. Ecritte en Italien… et traduitte en François par Hierosme Chomdey, Genthilhomme et Conseiller de la ville de Paris. Chez Michel Sonnius, 1577. P. 1. ".