Уильям Дюрант - Жизнь Греции. История цивилизации

В античности зоология никогда более не поднималась на уровень, достигнутый ею в «Истории животных» Аристотеля. Вероятно, вследствие добровольного разделения труда его преемник Феофраст написал классический трактат «История растений» и более специальную работу «Причины растений». Феофраст любил садоводство и досконально знал свой предмет. Во многих отношениях он был более научен, чем его учитель, более осторожен в подборе фактов, более аккуратен при их изложении; книга, лишенная упорядоченности, говорил он, столь же ненадежна, как необузданный конь [2356]. Он разделил все растения на деревья, кустарники, купины и травы и различил в качестве главных частей растения корень, стебель, ветвь, прут, лист, цветок и плод — эта классификация будет улучшена только 1561 году [2357]. «Растение, — писал он, — обладает способностью к прорастанию во всех своих частях, так как все они наделены жизнью… Способы порождения растений суть следующие: самопроизвольный, от семени, корня, черенка, ветви, прутика, мелко нарезанной древесины, наконец, от самого ствола» [2358]. Феофраст не имел ясного представления о половом размножении растений, за исключением нескольких видов — фигового дерева или финиковой пальмы; описывая их оплодотворение и капрификацию, он следовал вавилонянам. Он рассматривал географическое распределение растений, их промышленное использование и климатические условия, наиболее благоприятные для их роста, изучал мелкие особенности полу тысячи видов, описывая их с точностью и подробностью, изумляющими в эпоху, которая не знала микроскопа. За двадцать веков до Гете он увидел в цветке видоизмененный лист [2359]. Феофраст был натуралистом не только по названию, но и по призванию, решительно отвергая распространенные в его дни сверхъестественные объяснения отдельных ботанических странностей [2360]. Он обладал всей пытливостью ученого и не считал, что умаляет достоинство философа, создавая моноцафии, посвященные камням, минералам, погоде, ветрам, усталости, геометрии, астрономии и физическим теориям досократиков [2361]. «Не будь Аристотеля, — говорит Сартон, — этот период был бы назван веком Феофраста» [2362].

Девятая «книга» Феофраста обобщила все греческие познания о медицинских свойствах растений. В одном месте содержится намек на анестезию: «душица критская — это растение, особенно полезное при родовых муках; люди говорят, что она облегчает роды или прекращает боли» [2363]. В эту эпоху медицина стремительно процессировала, возможно, потому, что ей приходилось идти вровень с множеством неведомых болезней сложной урбанистической цивилизации. Изучение греками египетской народной медицины способствовало быстрым успехам. Немилосердную помощь оказывали Птолемеи: они не только разрешили анатомирование животных и трупов, но и допускали вивисекцию некоторых осужденных преступников [2364]. Благодаря всем этим факторам анатомия человека стала наукой, а нелепости, допущенные Аристотелем, были в значительной мере устранены.

Герофил Халкедонский, работавший в Александрии около 285 года, анатомировал глаз и дал хорошее описание сетчатки и оптических нервов. Он препарировал и описал головной мозг, мозжечок и оболочки головного и спинного мозга, оставил свое имя «слиянию синусов Герофила» [2365]и вернул мозгу почетную роль органа мышления. Герофил понимал значение нервов, первым разделил их на сенсорные и моторные и отличил черепные нервы от спинных. Он различал артерии и вены, определил, что функция артерий заключается в переносе крови от сердца к различным частям тела, и фактически открыл циркуляцию крови за девятнадцать веков до Гарвея [2366]. Следуя догадке косского врача Праксагора, ученый включил в диагноз снятие пульса и использовал водяные часы для измерения его частоты. Он анатомировал и описал яичники, матку, семенные везикулы и предстательную железу; он изучал печень и поджелудочную железу и дал двенадцатиперстной кишке ее современное название ( duodenum ) [2367]. «Науке и искусству, — писал Герофил, — нечего показать, сила ни на что не способна, богатство бесполезно и красноречие бессильно там, где нет здоровья» [2368].

Насколько можно судить сегодня, Герофил являлся величайшим анатомом античности, как Эрасистрат был величайшим физиологом. Уроженец Кеоса Эрасистрат учился в Афинах и около 258 года был практикующим врачом в Александрии. Он провел более тщательное, чем у Герофила, различение между мозгом и мозжечком и экспериментировал на живых существах, изучая деятельность мозга. Ему принадлежит описание и объяснение функционирования надгортанника, млечных сосудов брыжейки, а также аортальных и легочных сердечных клапанов. Он имел некоторое представление об основном обмене веществ, так как им был разработан грубый респирационный калориметр [2369]. Каждый орган, по мнению Эрасистрата, соединяется с остальным организмом тремя способами — через артерию, вену и нерв. Он пытался объяснить все физиологические явления с помощью естественных причин, отбрасывая любые ссылки на мистические сущности. Теория жидкостей Гиппократа, которой придерживался Герофил, была отвергнута Эрасистратом. Искусство медицины он понимал скорее как гигиеническую профилактику, чем как терапевтическое лечение; он выступал против частого использования лекарств и кровопусканий и полагался на диету, купание и упражнения [2370].