Четыре года спустя (279), воспользовавшись смутой, вызванной борьбой за власть в восточном Средиземноморье, орда кельтов, или галлов, под предводительством Бренна [2099]спустилась через Македонию в Грецию. Бренн, говорит Павсаний, «обратил внимание на ослабленность Греции, несметные богатства ее городов, обетные приношения в храмах, груды серебра и золота» [2100]. Одновременно с этим в Македонии разразилось восстание, во главе которого стоял Аполлодор; к нему примкнула часть войска, которая помогала разгневанной бедноте периодически потрошить богатых. Галлам, которых, вне всяких сомнений, вел грек, тайными проходами удалось обойти Фермопилы, после чего они принялись грабить и убивать без разбора и подступили к богатому храму в Дельфах. Отброшенный оттуда греческим отрядом и бурей, которая в глазах греков была ниспослана Аполлоном для спасения своего святилища, Бренн отступил и от стыда покончил с собой. Уцелевшие галлы переправились в Малую Азию. «Они вырезали всех мужчин, — пишет Павсаний, — …избивая и стариков, и младенцев у груди их матерей; у тех из них, которые, питаясь материнским молоком, были жирнее и нежнее, галаты, убив, пили кровь и поедали их мясо. Женщины и взрослые девушки, оказавшиеся предусмотрительными, как только город был взят, успели сами себя убить; тех же, которые еще уцелели, кельты подвергли всевозможным надругательствам со страшными насилиями… Те женщины, которым удавалось овладеть мечом галатов, сами на себя накладывали руки; другим же в скором времени суждено было погибнуть от голода и отсутствия сна, так как варвары тут же открыто, передавая друг Другу, насиловали их и употребляли только что испустивших дух и даже ставших холодными трупами» [2101] [2102].
Пережив годы такого опустошения, азиатские греки откупились от захватчиков и уговорили их удалиться в Северную Фригию (область, заселенная кельтами, стала называться Галатией), Фракию и на Балканы. При жизни двух поколений галлы взимали налог на страх с Селевка I и греческих городов азиатского и причерноморского побережья; один Византий выплачивал им 240 000 долларов в год [2103] [2104]. Как в третьем веке нашей эры императорам и военачальникам Рима приходилось отражать беспрестанные набеги варваров, так в третьем веке до нашей эры цари и военачальники Пергама, державы Селевкидов и Македонии затрачивали немало средств и усилий, чтобы отразить накатывающиеся одна за одной волны кельтского нашествия. Всю свою историю античная цивилизация была узким островком в море варварства, то и дело угрожавшего ее затопить. В прежние времена стоическое мужество поддерживающих постоянную боеготовность граждан предотвращало эту опасность, но стоицизм умирал в Греции в ту самую эпоху, которая разработала его классическую формулировку и подарила ему имя.
Сын Деметрия Полиоркета Антигон II, по неизвестной нам причине прозванный Гонатом, изгнал галлов из Македонии, подавил мятеж Аполлодора и в течение тридцати восьми лет (277–239) правил Македонией умеренно и умело. Он щедро поддерживал литературу, науку и философию, привлекал к своему двору таких поэтов, как Арат из Сол, и всю свою жизнь дружил со стоиком Зеноном; он был первым в той прерывистой череде философов-царей, которую замыкает Марк Аврелий. И все же именно при нем Афины предприняли последнюю попытку вернуть себе свободу. В 267 году к власти пришла националистическая партия во главе с учеником Зенона Хремонидом. Он заручился поддержкой Египта, изгнал македонское войско и провозгласил освобождение Афин. Антигон застал его врасплох и вернул город под свою власть (262), но обошелся с Афинами как и подобало человеку, питавшему уважение к философии и дряхлости. Он разместил гарнизоны в Пирее, на Саламине и у Суния и запретил Афинам участвовать в союзах или в войнах; в остальном он предоставил городу полную свободу.
Другие греческие государства решали проблему примирения свободы с порядком иными способами. Около 279 года маленькая Этолия, населенная, как и Македония, полуварварскими и неукротимыми горцами, приступила к объединению государств Северной Греции — преимущественно членов Дельфийской амфиктионии — в Этолийский союз; примерно в то же время Ахейский союз, состоявший из Патр, Дидим, Пеллены и других городов, привлек в свои ряды многие города Пелопоннеса. Входившие в оба союза городские общины сохранили местное самоуправление, но вверили свои вооруженные силы и внешнюю политику федеральному совету и стратегу , которого избирали те граждане, что посещали ежегодное собрание в ахейском Эгионе или в этолийском Ферме. На своей территории каждый союз поддерживал мир и устанавливал общность мер, весов и монетной системы — эти успехи в сфере сотрудничества позволяют говорить о том, что в некоторых аспектах политики третий век превзошел эпоху Перикла.
Читать дальше