Уильям Дюрант - Жизнь Греции. История цивилизации

Возможно, Фукидид был прав, полагая, что Афины все же довели бы войну до победы, оставайся они верны Фабиевой политике, отстаиваемой Периклом. Но его преемники были слишком нетерпеливы, чтобы довести до завершения программу, требовавшую гордого самоограничения. Новые вожаки демократической партии были купцами, подобно кожевнику Клеону, торговцу канатами Евкрату и свечному торговцу Гиперболу; все они выступали за активные боевые действия не только на море, но и на суше. Самым способным, красноречивым, беззастенчивым и нечистоплотным из них был Клеон. Плутарх пишет, что он был «первым афинским оратором, который стал сдирать с себя плащ и ударять себя по бедру, обращаясь к народу» [1647]; по словам Аристотеля, Клеон взял за правило выходить на ораторскую трибуну в одежде рабочего [1648]. Он был первым в долгой череде демагогов, которые правили Афинами от смерти Перикла до потери афинской независимости при Херонее (338).

Способности Клеона проявились в 425 году, когда афинский флот осаждал спартанский отряд, запертый на острове Сфактерия близ мессенского Пилоса. Казалось, ни один флотоводец не способен овладеть этой твердыней: однако, когда народное собрание поручило возглавить осаду Клеону (половина избирателей надеялась, что он будет убит в бою), он удивил всех, проведя грамотную и смелую атаку, вынудившую лакедемонян пойти на беспрецедентную капитуляцию. Униженная Спарта предлагала мир и союз в обмен на военнопленных, но речь Клеона убедила народное собрание ответить противнику отказом и продолжать войну. Его популярность среди населения повысилась благодаря легко проведенному закону, предписывавшему афинянам более не платить налогов на ведение войны, но покрывать военные расходы за счет подати, наложенной на подвластные Афинам города (424). Как в этих городах, так и в Афинах политика Клеона сводилась к тому, чтобы выжать из богатых как можно больше денег. Когда высшие классы Митилены подняли мятеж, свергли демократию и объявили Лесбос независимым от Афин (429), Клеон предложил казнить всех взрослых мужчин неприятельского города. Народное собрание — возможно, с трудом набравшее кворум — с ним согласилось и направило корабль с известием о своем решении Пахету, афинскому военачальнику, подавившему митиленское восстание. Когда весть о жестоком постановлении облетела Афины, более уравновешенные граждане вновь созвали собрание, добились отмены постановления и выслали второй корабль, прибывший к Пахету как раз вовремя, чтобы предотвратить избиение. Пахет переправил в Афины тысячу зачинщиков, которые по настоянию Клеона и в согласии с обычаями эпохи были казнены [1649].

Клеон искупил свою жестокость, пав в битве со спартанским героем Брасидом, который один за другим захватывал подвластные или союзные Афинам города на севере материковой Греции. Во время этой кампании Фукидид потерял свой пост в военном флоте и афинское жительство, слишком поздно придя на подмогу Амфиполю, главенствовавшему над золотыми рудниками Фракии. Так как в этом походе погиб и Брасид, оставшаяся без вождя и опасавшаяся восстания илотов Спарта снова предложила мир. Афины немедленно последовали совету предводителя олигархической партии и подписали Никиев мир (421). Города-соперники не только объявили об окончании войны, но заключили союз на сорок лет, а Афины обязались прийти на помощь Спарте в случае восстания илотов [1650].

Три фактора обратили это обязательство полувековой дружбы в краткое шестилетнее перемирие: дипломаты извратили понятие мира, превратив его в «войну с помощью иных средств», Алкивиад встал во главе партии, желавшей возобновления боевых действий, Афины попытались покорить дорийские колонии на Сицилии. Союзники Спарты отказались подписывать соглашение; они отпали от ослабевшей Спарты и переметнулись на сторону Афин. Формально соблюдая мирный договор, Алкивиад вовлек союзников в войну со Спартой, объединив их в битве при Мантинее (418). Спарта одержала победу, и взбудораженная Греция снова на время затихла.

Между тем Афины направили флот против дорийского острова Мелос, потребовав от него вступить в афинскую державу (416). Согласно Фукидиду, который в этом месте роняет достоинство историка, превращаясь в философа-софиста или пылающего местью изгнанника, афинские послы не привели в обоснование своих действий других доводов, кроме утверждения, что сила — это право. «Относительно богов мы верим, а относительно людей знаем, что по неизбежному закону своей природы они властвуют всюду, где у них есть такая возможность. Не мы создали этот закон и применили его первыми; мы нашли, что он существовал до нас и всегда будет существовать после нас; все, что мы делаем, — это поступаем в согласии с ним, зная, что, обладай вы нашей властью, вы поступали бы точно так же» [1651]. Мелосцы отказались сдаться и заявили, что вверяют свою судьбу богам. Позже, когда к афинскому флоту подошли мощные подкрепления, островитяне сдались на милость победителя. Афиняне казнили всех взрослых мужчин, попавших к ним в руки, продали женщин и детей в рабство и отдали остров пятистам афинским колонистам. Афины возрадовались завоеванию и готовились стать живой иллюстрацией основной темы своих трагиков, писавших о карающей Немесиде, которая преследует всякий заносчивый успех.