Далай Чулууны - Монголия в XIII–XIV веках

Император Юн-лэ в 1422 г. в третий раз вторгся в Монголию и захватил огромное количество скота и имущества [542]. В 1423 г. он во главе своей армии выступил в четвертый поход в Монголию и в союзе с войсками Аругтай-нояна сражался с ойрат-монголами, но не добился сколько-нибудь значительного успеха… Как сообщают китайские источники, в этой войне ойраты потерпели такое поражение, что не смогли оправиться. Но в следующем году, когда Юн-лэ затеял новую войну с ойрат-монголами силы сторон оказались равными. Сведения китайских источников об этих войнах иногда расходятся. Однако в китайских исторических сочинениях утверждается, будто Юн-лэ, воюя и «усмиряя» монголов, совершал великие подвиги, разбивал наголову монгольские войска, где бы они ни встречались. На самом же деле, судя по сведениям источников о ходе войн между монгольскими и китайскими феодалами, события развивались, по-иному. В ходе сражений обе стороны несли немалые потери, и по своим военным силам Монголия не уступала недавно созданной империи Мин.

В Монголии в ту пору не было пехоты. Армия состояла только из кавалерии и поэтому обладала преимуществом по сравнению с китайской. Монгольская конница владела тонкими тактическими приемами ведения боя. В частности, один из приемов; заключался в том, что конница отступала в разгар боя, создавая видимость панического бегства, и, неожиданно возвращаясь, наносила удар по противнику. Кроме того, в случае появления неблагоприятных факторов в ходе сражения она могла вовремя отойти и пополнить силы. Но в китайских исторических источниках в подобных случаях пишут, что монголы были побеждены и обратились в бегство. Известно, что по китайскому обычаю если сам император лично командует армией, то даже в случае поражения армии источники пишут, что она одержала победу над врагом. Поэтому необходимо каждый раз тщательно изучать ход событий и делать соответствующие выводы.

Император Юн-лэ также слал послов к монгольским хаганам с письмами, содержащими угрозы. Например, после восшествия на хаганский престол Бунияшири-хагана по указу Юн-лэ спешно был отправлен в Монголию гонец передать хагану: «Я слышал, что, после того как пришла в упадок мощь монголов, никто из потомков Шунь-ди (Тогон-Тэмура) не кончил жизнь естественной смертью, начиная с хаганского потомка Аюширидары и кончая Гун-Тэмуром, которые сменяли друг друга на хаганском престоле. Наш Тай-цзу (Чжу Юаньчжан) оказывал милости потомкам династии Юань и всегда хотел, чтобы они последовали за ним. Монголы, я смотрю на вас, как отец на своих детей. Ныне род династии Юань снова занимает хаганский престол. Проявить преданность и смирно последовать за мною или нет — от этого зависит ваше счастье, жить или сгинуть— вам решать! Хорошенько подумайте об этом!» [543]. Но Бунияшири-хаган нисколько не испугался угроз и последовательно проводил политику сохранения независимости страны. При нем был убит чрезвычайный посол императора Юн-лэ Го Цзи. Последний был приближенным минского императора. Прибыв с письмом Юн-лэ на имя Бунияшири, Го Цзи на аудиенции у хавана потребовал капитуляции Монголии, стал оскорблять хагана, наговорил ему дерзостей и был казнен. После этого, как было сказано выше, Юн-лэ во главе своей армии совершил свой пятый поход в Монголию, но не добился успеха.

Политика запугивания, проводившаяся минским двором, и попытки подчинить себе монголов военной силой не давали результатов, но Китай по-прежнему продолжал свою коварную политику по отношению к монголам. Она сводилась к натравливанию монголов друг на друга, раздаче званий и титулов ноя-нам, подкупу феодалов, тайной слежке за ними, политическим убийствам и другим подобным акциям. Совершенно очевидно, что в ту эпоху Монголия по-прежнему представляла собой самую опасную силу для империи Мин. Этого не скрывают даже авторы китайских исторических трудов.

Минский двор в свое время перенес столицу империи из Нанкина в Пекин с целью организации обороны страны от монголов [544]. Кроме того, вдоль Великой китайской стены было построено девять крупных укрепленных районов, названных «девять рубежей», где были размещены охранные войска большой численности.

Исходя из сказанного выше, в ту эпоху Монголия все еще представляла собой сильное независимое государство, которого боялась империя Мин. Эсэн-хаган (1440–1455), объединивший «сорок тем [восточных монголов]» и «четыре тьмы [ойрат-монголов]», взял в плен китайского императора Ин-цзуна. Монголия, объединившаяся при хагане Бату-Монкэ (1466–1504), встала на путь дальнейшего развития.