Петр Крикунов - Казаки. Между Гитлером и Сталиным

К июлю 1944 года стало ясно, что и в Белоруссии казакам удержаться надолго не удастся — немцы продолжали отступать на запад. И в начале второй декады июля был получен приказ о перемещении Казачьего Стана в Польшу — в район Здунская Воля-Ширас-Серадзь, где казаки вновь попытались наладить привычную жизнь. « Выяснилось , — вспоминает жизнь в Польше доверенное лицо П.Н. Краснова М.М. Ротов, — наличие довольно большой культурной силы: было много духовенства, учителей разных ступеней школ, врачей, фельдшеров, хористов и т. д… При Донском окружном управлении, где было сносное помещение, был устроен съезд духовенства под председательством протопресвитера Г. Образовали благочиние Дона, Кубани и Терека и постановили начать богослужения… В станицах под наблюдением вахмистров и урядников занялись казачатами. Им рассказывали о былой жизни казачества, учили петь казачьи песни. Заработали швейные мастерские… Казачьи поселения меняли вид цыганских таборов на организованные станицы и хутора» [315] Науменко В.Г . Великое предательство. С. 31. . Однако и здесь казакам задержаться было не суждено.

Через месяц было получено согласие немецкого начальника итальянской области Триест обергруппенфюрера Глобочника на поселение казаков в Северной Италии. И в сентябре 1944 года казаков направили в район небольшого городка Джемоны. В этом городе разместился штаб Походного атамана, а станицы разбили лагерь в окрестностях большого села Озопо. В начале октября казаков перебросили немного севернее в район города Толмеццо, где им были предоставлены территория площадью 180 тысяч гектаров и полная свобода в деле построения казачьей жизни на чужбине. В ноябре 1944 года атаманов Тимофея Доманова и П.Н. Краснова принял Альфред Розенберг, которому они доложили об окончании переброски Казачьего Стана в Италию. «Поблагодарив министра за его заботу и попечение о казачестве, генерал П.Н. Краснов заявил, что большевизм, являющийся смертельным врагом германского народа, в равной степени враг и свободных казаков… Для казаков, как для истинных воинов, существует только лишь одна задача: сообща с Германией, верными ее Фюреру, бороться против врага европейских народов. Походный атаман полковник Даманов сделал министру доклад о трехтысячекилометровом походе одной боевой группы казаков вместе с семьями, конями и скотом. Он упомянул также о благоприятном ходе расселения и устройства казачьих станиц на отведенных недавно землях, где казаки нашли свою новую родину и успешно решают поставленные перед ними новые великие задачи» [316] Казачья лава. 1944.№ 32. 19 ноября. С. 1. .

Система подчинения Походного атамана Доманова в Италии выглядела следующим образом: 1) по германской военной линии — генералу Глобочнику; 2) по германской административно-гражданской линии — доктору Гимпелю, начальнику Казачьего управления Дона, Кубани и Терека, через уполномоченного представителя Э. Радтке; 3) по казачьей линии — генералу от кавалерии П.Н. Краснову. В феврале 1945 года как раз недалеко от Толмеццо обосновался главный мозговой центр казачьего движения — Главное управление казачьих войск во главе с П.Н. Красновым, а вскоре туда же переехало и Казачье управление Дона, Кубани и Терека.

Перед самым приездом казаков несколько итальянских селений были полностью освобождены от местных жителей. Естественно, выселяемые из своих домов итальянцы брались за оружие и уходили к партизанам, а те, кто остался, старались не иметь с казаками никаких дел. Также не способствовали установлению хороших взаимоотношений имевшие место воровство, грабежи и пьяные выходки. К концу войны дисциплина в Казачьем Стане расшаталась, многие казаки стали неуправляемыми: пьянство, жажда наживы, самозванщина — все эти пороки были весьма распространены среди казаков в Италии.

В официальной еженедельной газете Казачьего Стана «Казачья земля» было даже опубликовано несколько статей, чьи названия говорили сами за себя: «Порядок — родной брат дисциплины», «Враг внутренний». Вот наиболее интересные выдержки из них: «Как обстоят дела с дисциплиной в наших полках и станицах? Не вполне благополучно… Очень часто причиною нарушения требований дисциплины является увлечение приобретательством, различными коммерческими комбинациями, которые, между прочим, ведут и к добыче денег. Появление же денег у казака часто сопровождается выпивкой, порою весьма обильной. Ну а „Пьяному и море по колено“. Начинается многословие, переходящее иногда в сквернословие, грубость, панибратство начальника с подчиненными, нарушение интересов мирного населения, невыполнение своих служебных обязанностей. Далее, наблюдаются также случаи нарушения требований дисциплины в отношении точного и беспрекословного выполнения приказаний начальника, когда получивший его медлит с выполнением или вступает с начальником в ненужные рассуждения… Необходимо все недостатки в отношении требований дисциплины изжить и воспитать высокодисциплинированных казаков. Для этого имеется ряд средств: 1. Хороший пример начальника. 2. Систематическая воспитательная работа командного состава и пропагандистов. Для воспитательной работы можно использовать также газеты, журналы, книги, житейский опыт из прошлого и настоящего. На лучших образцах нужно выковывать сознание и дух казаков. 3. Эмоциональное воздействие на казака (музыка, пение, пьеса, поэзия) путем устройства вечеров самодеятельности. Необходимо безотлагательно открыть „Казачьи курени“, взять на учет культурные силы полка, станицы и использовать их для оборудования „Куреней“ и развертывания в них воспитательной работы. 4. Меры поощрения для выполняющих дисциплину и наказания ее нарушителей… Первым таким врагом, разъедающим организм нашего дела — строительства казачества, несомненно являются непомерные аппетиты в смысле занятия должностей и создания себе высоких положений очень многих из нас… На законном основании стали производить в следующие чины через 4–6 месяцев. Значение чина уменьшилось, аппетиты разгорелись, головы закружились… Второе зло еще горше первого, и весьма ему родственно. Это самозванщина. Под предлогом потери документов, а иногда и с документами, подписанными никому не ведомыми свидетелями, объявляют себя в чинах лица, которые, даже при поверхностном исследовании их прошлого, явно не могут в них находиться… Третий наш враг. Это ужасное бедствие, которое мы допустили обрушиться на наши измученные головы. Сами допустили! Никто другой! Я говорю о пьянстве. Чего греха таить! И в старое время любили мы и выпить, и посидеть за чаркой, а когда и „черта за хвост дернуть“… Но напиваться? Нет!.. А теперь? Напиться считается нормальным явлением» [317] Казачья Земля. 1944. № 7. 26 октября. С. 1; Казачья Земля. № 8. 1944. 29 октября. С. 1. .