Петр Крикунов - Казаки. Между Гитлером и Сталиным

Несомненный интерес представляет рукопись Е.И. Балабина «О самостийниках», написанная им в марте 1940 года. В ней он дает довольно точную общеполитическую оценку этого движения и его пагубную роль для казачьей эмиграции: «В среде казачьей эмиграции в Европе, — в частности, писал атаман, — народилось уже давно уродливое и скорее даже позорное явление — самостийность. В происхождении его несомненно повинна не казачья масса, а претенденты в „вожди“, честолюбцы, желающие играть политическую роль, и еще больше — те иностранные политические круги, которые строят своекорыстные расчеты на разделение России и приобретение исключительного влияния в отделившихся от государственного единства областях. Самостийники составляют несколько враждующих между собой групп, но в общем их можно разделить на две различные части. К первой принадлежат политические фантазеры, мечтающие о создании самостоятельного казачьего государства — Казакии, независимого от России и от других европейских государств; им, создателям этого государства, должна принадлежать руководятся роль в будущей его жизни. Это политические честолюбцы, невежды, не знающие ни истории, ни основ политического равновесия Европы. Послевоенный европейский режим внушил им надежду на реализацию их мечтаний: если на обломках бывшей Австрийской монархии возник ряд новых государств, то почему же из развалин Российской державы не выкроить для их удовлетворения казачью самостоятельную республику. Другая часть самостийников более практична: они просто ищут иностранных нанимателей, которые за проповедь дробления нашей Родины готовы заплатить деньги, пусть небольшие, но все же достаточные, чтобы им вести праздную жизнь и играть роль политических деятелей» [62] ГАРФ. Ф. 5761. ОП. 1. Д. 2. Л. 59. .

Важно отметить, что без поддержки германских властей самостийники просто не смогли бы существовать. И действительно, немцы в отношении казачьей эмиграции проводили двойную политику. С одной стороны, они через Управление делами русской эмиграции официально поддерживали Общеказачье объединение в Германской империи, а с другой, прежде всего через гестапо, как бы перестраховываясь, оказывали всяческую помощь казакийцам-самостийникам.

Именно с их помощью весной 1940 года на территории Германии и протектората Чехии и Моравии был создан Всеказачий союз (самостийники) во главе с П.Х. Поповым. Отношение германских властей к казачьим организациям в целом и самостийникам в частности очень точно характеризуется в письме Е.И. Балабина П.Н. Краснову от 30 мая 1940 года: «Сейчас меня вызывает Гестапо. Разрешили издавать „Вестник“ с запрещением писать в нем не только о Попове и его сотрудниках, но и не упоминать о самостийниках. Мою просьбу написать возражения, где Поповцы ошибаются, отклонили. Кроме того, взяли с меня письменное обязательство, что ни я, ни станицы, ни отдельные казаки моей группы не будут ни устно, ни письменно возбуждать вопросы о Попове, его сотрудниках, о самостийности» [63] ГАРФ. Ф. 5761. ОП. 1. Д. 2. Л. 139. . Немецкие оккупационные власти даже материально лучше снабжали все тех же самостийников. Так, например, все пожилые казаки, состоявшие в организации Попова, получали по 700 крон в месяц, а всем остальным казакам в подобном пособии было отказано.

Подводя итог, можно сказать, что казаки в эмиграции в основной своей массе приветствовали нападение Германии на Советский Союз. Именно в Гитлере они видели человека, способного не только уничтожить ненавистный коммунистический режим, но и вернуть их на родину. «Может быть , — писал еще в начале Второй мировой войны генерал П.Н. Краснов, — мы накануне новой вековой дружбы двух великих народов…» [64] ГАРФ. Ф. 5761. ОП. 1. Д. 2. Л. 214.

Нападение фашистской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года всколыхнуло всю российскую эмиграцию. Для эмигрантов наступил момент решающего выбора. Для некоторых начало войны ускорило переход на патриотические позиции, к поддержке Советского Союза. Для других 22 июня 1941 года оживило надежды на скорое свержение советской власти и на реставрацию старых порядков в России, пусть и с помощью германского оружия. Однако по-настоящему активно ту или иную позицию заняли далеко не все эмигранты. Довольно значительная часть их вела себя пассивно, стараясь не высовываться и не рисковать жизнью, небольшим, но стабильным достатком, служебным положением и едва начавшей появляться уверенностью в завтрашнем дне.