Виталий Познахирев - Турецкие генералы и адмиралы в русском плену (XVIII - XX вв.)

• 1 января 1811 г., Санкт-Петербург. «За вечерним столом <���…> присутствовали: его императорское величество <���…>. Сверх того ужином же угощался в боковой Эрмитажа камере обретающийся в Санкт-Петербург <���…> капитан-паша (Рамиз-паша [28] — В.П.) с бывшими при нем чиновниками на 6 кувертах» [171].

Соответствующие выписки из камер-фурьерских журналов можно приводить и далее. Однако полагаем, что изложенного вполне достаточно для того, чтобы сформулировать некоторые выводы, а именно:

1) В периоды своего пребывания при Дворе османские генералы:

— получали публичные и приватные аудиенции у главы государства и членов императорской фамилии (наследника престола, его супруги, вдовствующей императрицы и др.);

— знакомились с дворцовым церемониалом, а равно с внутренним убранством императорской резиденции и коллекциями хранящихся в ней произведений искусства;

— участвовали в балах, маскарадах, обедах, прогулках и т. п.

2) Обращает на себя внимание то, что турок никогда не приглашали к общему столу и накрывали им отдельно. Пожалуй, от всех прочих иностранцев, находящихся при Дворе, пленники отличались, в первую очередь, именно этим признаком. (Само собой разумеется, что указанное ограничение не распространялось на частные приемы. Например, 19 августа 1771 г. граф Г. Г. Орлов давал обед на 12 персон, в котором, помимо 9 россиян, участвовали Эммин-паша [5], Абдул-паша [6] и Мехмет-паша [7] [172]).

3) Судя по частоте и характеру приемов, относящихся к началу 70-х гг. XVIII столетия, Екатерина Великая одно время могла всерьез стремиться приобщить пленных османских военачальников к жизни Двора. Однако если это и так, то уже к осени 1772 г. она явно охладела к этой идее. Полагаем, что одной из причин тому могла стать выходка Кафинского сераскира Ибрагим-паши [8], отказавшегося прибыть по приглашению императрицы во дворец на том основании, что ему не предоставили отдельной кареты, а предложили ехать вместе с присланным за ним русским офицером. Ответ оскорбленной государыни не заставил себя ждать: сераскир получил 90 суток ареста (правда, лишь домашнего), став единственным турецким генералом, на которого в России было наложено дисциплинарное взыскание.

Вместе с тем надо признать, что в отношении с пленниками Екатерина Великая всегда сохраняла определенную дистанцию. Во всяком случае, она никогда не давала туркам приватных аудиенцией, не допускала пашей «к руке» и, как видно из данных Таблицы 19, проявляла заметную сдержанность в вопросах жалования им подарков.

К сказанному необходимо добавить, что дата, время и место аудиенции обычно предварительно согласовывались в ходе переписки между главой МИД и Еофмаршалом Двора (см., например, Приложение 8).

О «светской жизни» османского генералитета можно говорить лишь с некоторой долей условности, ибо многим туркам была чужда сама атмосфера русских балов и застолий. Другим не нравилась явная двусмысленность их положения в обществе и чрезмерное внимание присутствующих, за которым скрывалось не только любопытство, но иной раз и насмешка, и неприязнь. Третьи сами не вызывали желания куда-либо их приглашать, т. к. и россиянам, и иностранцам они одинаково казались людьми без меры напыщенными, высокомерными, недалекими и малокультурными [173]. О том, какое впечатление оставляли о себе эти последние, достаточно объективно, на наш взгляд, писал в июле 1771 г. один из проживавших в Петербурге англичан:

«Здесь много турецких пленных. С ними очень хорошо обращаются и они перемещаются по городу практически беспрепятственно. Самым выдающимся персонажем среди них является сераскир, который так отважно защищал Бендеры (Речь идет об Эммин-паше [5] — В.П.).

Таблица 19

Список пленных пашей, удостоенных подарков от главы российского государства [174]

Примечания: 1. По другим данным, Колчак-паше преподнесли шубу из меха куницы.