Виталий Познахирев - Турецкие генералы и адмиралы в русском плену (XVIII - XX вв.)

2. Предположительно, Коран был подарен Гуссейн-паше [11] по предложению Г. А. Потемкина, в надежде получить от паши авторитетную «рецензию» на эту священную книгу, поскольку речь шла о принципиально новом для России издании.

3. По другим данным, Пегливан-паше [31] была подарена денежная сумма, необходимая для приобретения такого экипажа.

Это маленький, худенький и невзрачный человек, отмеченный оспой. Но он так же и несгибаем, как лезвие его сабли, непреклонен, готов к исполнению своего долга и уверен в себе. Хотя сераскир побежден и пленен, он не покорён и демонстрирует независимость, и даже надменную твердость, удивляющую его победителей. Он настаивал на своем праве иметь при себе многочисленную свиту, включая часть гарема, а также какого-то коротышку, исполняющего роль шута. И требования эти были немедленно удовлетворены.

Один русский дворянин как-то пригласил его к себе в дом.

— “Я ваш пленник, — отвечал сераскир. — Вы можете делать со мной все, что вам вздумается. Вы можете отрезать мне голову, если вам так захочется. Но если я волен выбирать идти мне в Ваш дом или нет, то я отвечаю: нет!” [175]

Был случай, когда один из его чиновников ударил русского офицера кулаком по лицу. Офицер пожаловался своему начальнику, и тот спросил сераскира:

— “Что сделали бы в Стамбуле с тем русским, который поступил бы также в отношении турка?”

— “Его бы задушили”, — ответил он.

Но турок не был задушен.

Однажды сераскир нанес визит в загородный дом британского посла, прибыв туда верхом на роскошно убранной лошади. Говорил сераскир мало. Как только он расположился в комнате, один из чинов его свиты поднес ему очень длинную трубку, которую тот курил на протяжении всего своего визита.

Его шут, облаченный в пестрый наряд, очень часто появляется на улицах и пытается своими чудачествами развлекать прохожих. А поскольку прочие турки постоянно демонстрируют серьезность и важность, то рука сама тянется к кошельку, чтобы дать монету этому турецкому скомороху» [176].

Тем не менее, часть османского генералитета достаточно охотно отзывалась на самые разные приглашения, начиная от торжеств по случаю Царского дня и заканчивая детским любительским спектаклем в воспитательном доме или скромной трапезой в имении какого-нибудь небогатого помещика. Паши не только обедали с графом Г. Г. Орловым. Они участвовали в грандиозном празднике на несколько тысяч человек, устроенном Г. А. Потемкиным в Таврическом дворце 28 апреля 1791 г., и неизменно сопровождали светлейшего князя в его поездках по столице и ее пригородам; турок довольно часто можно было увидеть в домах губернаторов, в Благородных собраниях и Дворянских клубах; генералы не уклонялись от визитов в литературные и художественные салоны и, наконец, регулярно посещали званные обеды, балы, маскарады, концерты, благотворительные вечера, а равно театральные, цирковые и иных представления [177].

Так, 23 февраля 1856 г., в разгар масляничной недели, дивизионный генерал Керим-паша [65] был приглашен на костюмированный бал в дом Московского генерал-губернатора А. А. Закревского. Основными героями этого бала были, правда, черноморские моряки-участники обороны Севастополя. Однако, как заметил современник: «внимание гостей было обращено также на Керим-пашу, сдавшего нам Карс. У него прекрасная и совсем не турецкая фигура. <���…> ему нельзя дать более 60 лет. Генеральский его мундир с эполетами похож на наш и украшен двумя звездами. Одна Станиславская, не знаю когда и за что получил он отличие сие от нашего государя» [178]. (Орденом Св. Станислава II степени Керим-паша был награжден в 1833 г. за службу в составе российско-турецкого соединения, сформированного для борьбы с восставшим наместником Египта Мухаммедом Али).

19 апреля 1856 г. «Московские ведомости» сообщали своим читателям, что в день рождения Александра II (17 апреля), после Богослужения, «высшее духовенство, военные и гражданские чины и другие почетные особы имели у графа А. А. Закревского обеденный стол <���…>. В числе гостей находились и турецкие паши: Абдул Керим, Мустафа и Хафиз (Имеются в виду генералы: Керим-паша [65], Мустафа-паша [68] и Хафиз-паша [70] — В.П.)». Любопытную запись сделал в тот день в своем дневнике присутствовавший на этом обеде Московский почт-директор А. Я. Булгаков: «Довольно странно было видеть сидящими на канапе московского митрополита, персидского посла, возвращающегося в Тегеран и двух плененных: великобританского генерала Вильямса и Карского коменданта Керим-бея. Не заметил я, кричали ли они с нами «ура!», при питии шампанского за здравие императора, но ели эти господа плотно и пили весьма порядочно». При этом А. Я. Булгаков, по его собственному признанию, «смотрел на этого Вильямса с каким-то чувством ненависти и презрения», тогда как турок, судя по тексту дневника, он воспринимал даже с некоторой долей симпатии [179].