Владимир Кучкин - Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв.

Другая книга Н.П. Барсова содержит меньше конкретных сведений о Северо-Восточной Руси, но представляет некоторый интерес с точки зрения постановки и решения более общих историкогеографических задач. Автор попытался дать этническую характеристику населения Волго-Окского междуречья до прихода туда славян, выяснить центры и направления славянской колонизации, определить границы между различными восточнославянскими племенами в этом районе, установить, какие северо-восточные славянские центры и в какой период находились в подчинении Новгорода и Киева [65] Барсов Н.П. Очерки русской исторической географии…, с. 49–56, 74–77, 155–157, 175–177, 194–198, 204–205. Во втором издании книги дана более подробная, чем в первом, характеристика древней территории будущей Северо-Восточной Руси. . Таким образом, проблема становления и развития собственно государственной территории на Северо-востоке заняла в работе Н.П. Барсова довольно скромное место. В своем исследовании Н.П. Барсов ограничился данными Повести временных лет и топонимическими свидетельствами географических карт и списков населенных мест XIX в., иногда — грамот XVI в. и писцовых описаний XVII в. Отсутствие источниковедческого анализа Повести временных лет и неудачное использование топонимии [66] Названия с начальным Вес(ь) Н.П. Барсов считал относящимися к племени весь; с начальным Мер(Нер) — к мери; с Крив — к славянскому племени кривичей и т. п. и по местонахождению таких топонимов определял ареалы расселения племен, хотя, например, название какого-нибудь ручья Кривда вовсе не зависело от племени кривичей. — Там же, с. 176. привели Н.П. Барсова к выводам явно сомнительного характера. Ошибочно считая вслед за М.П. Погодиным восточнославянские племена отдельными княжениями, Н.П. Барсов и племенную территорию рассматривал как государственную и не находил ее принципиальных отличий от территории эпохи развитого феодализма. Напротив, по его мнению, границы племен в IX в. определили границы княжеств XII–XIV вв. [67] Там же, с. 79–81, 94, 109. Расширение же территории Н.П. Барсов, как и С.М. Соловьев, объяснял исключительно природными особенностями тех районов, где жили восточнославянские племена [68] Там же, с. 17, 19, 20, 80. . У Н.П. Барсова была, правда, робкая попытка связать эволюцию территории (по крайней мере, развитие административно-территориального деления) с социальными изменениями [69] Там же, с. 81–86. , но характер последних оставался неясен самому Н.П. Барсову. Такое стремление только нарушило стройность его концепции о естественногеографической обусловленности территориальных модификаций. В целом книга Н.П. Барсова внесла мало нового в разработку проблемы о формировании древнерусской государственной территории на Северо-Востоке [70] Сказанное не зачеркивает достижений Н.П. Барсова в изучении других территорий Киевской Руси. . Перенос же топонимических данных XIX в. в IX–XII вв. только усложнил решение тех конкретных вопросов, которые стремился выяснить Н.П. Барсов.

Примерно в одно время с основной книгой Н.П. Барсова вышла в свет работа Д.А. Корсакова «Меря и Ростовское княжество» [71] Корсаков Д.А. Меря и Ростовское княжество: Очерки из истории Ростово-Суздальской земли. Казань, 1872. . Автор ставил перед собой задачу дать очерк истории Волго-Окского междуречья с древнейших времен до XV в., следя преимущественно за Ростовским княжеством. При рассмотрении истории Ростовского княжества на различных этапах его существования Д.А. Корсаков определенное внимание должен был уделить проблемам формирования государственной территории. Он коснулся таких сюжетов, как пути проникновения славян в Волго-Окское междуречье, районы их первоначального расселения, подчинение Ростовской области Новгороду, а затем Киеву, возникновение на ее территории суверенного княжества, выделение в начале XIII в. Ростовского княжества из Владимирского, его распад на уделы в XIII–XV вв. и их переход под власть московских князей.

Согласно Д.А. Корсакову, Волго-Окское междуречье заселялось славянами из Новгорода и Приднепровья. Начало положила вольная колонизация, развивавшаяся совершенно стихийно под влиянием поисков ответа на "исконный вопрос всего человечества и русского человека в особенности: "где лучше?" [72] Там же, с. 50, 52. . Далее следовали княжеско-военная, означавшая «завоевание страны», монастырская и промышленно-торговая колонизации [73] Там же, с. 52. О завоевании славянами территории, населенной мерью, см.: Там же, с. 67. . Некритически воспринимая древнейшие известия русских летописных сводов, в частности легенду о призвании варягов, Д.А. Корсаков относил Ростовскую землю к новгородским владениям Рюрика, а после перехода Олега. в Киев — к части Древнерусского государства [74] Там же, с. 66. . Но со смертью Олега Ростовское княжество, с точки зрения исследователя, обрело «достаточную независимость», и только в конце Х в. на его территорию вновь распространили свою власть киевские князья [75] Там же, с. 68, 69, 71. . Юрия Долгорукого Д.А. Корсаков рассматривал преимущественно как киевского князя [76] Там же, с. 72–74. , а потому окончание зависимости Ростовской земли от Киева он относил, судя по ходу его изложения, ко времени Андрея Боголюбского [77] Там же, с. 106. .