Николай Троицкий - Император Наполеон

Здесь уместно позабавить читателя историографическим курьезом. Некто Б. А. Костин, приписавший, кстати, Наполеону в 1812 г. цель «раздавить, уничтожить, стереть с лица Земли (! — Н. Т.) Россию», восклицает: «С трибуны мавзолея на Красной площади 7 ноября 1941 г. прозвучали славные имена тех, кто привел победоносную русскую армию в 1814 году в Париж» [1342] Костин Б. А. «Гром победы, раздавайся!». СПб., 2001. С. 6. . Как известно, с трибуны мавзолея из уст И. В. Сталина прозвучали имена Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Все они к 1814 г. были покойниками, и никто из них в Париже никогда не был. Кто же, по мнению Костина, привел русские войска в 1814 г. в Париж? Он называет их во множественном числе: те. Должно быть, Минин и Пожарский?

Итак, 31 марта 1814 г. войска шестой антинаполеоновской коалиции вступают в Париж. Александр I переживал в то утро свой звездный час, апогей величия, славы и счастья. Теперь все было отмщено: позор и слезы Аустерлица, страшный урок Фридланда, унижения Тильзита и Эрфурта, пожар Москвы, горести Лютцена, Бауцена, Дрездена, Шампобера, Краона, Реймса… От полноты чувств он даже кольнул А. П. Ермолова и в его лице всех злоязычников: «Ну, Алексей Петрович, что теперь скажут в Петербурге? Ведь, право же, было время, когда у нас, величая Наполеона, меня считали за простачка?» [1343] М. И. Богданович привел эти слова в своей «Истории войны 1814 г.» с примечанием: «Слышано от Ермолова» (Т. 1. С. 564; Т. 2. С. 170).

Парижане, в противоположность москвичам, и не помышляли ни жечь свою столицу, ни бежать из нее. Простонародье угрюмо взирало на завоевателей издалека, а буржуазия и особенно аристократическая публика заполняли тротуары, кровли, балконы и окна домов вдоль пути въезда союзных монархов. По воспоминаниям очевидцев, роялисты — и явные, и скрытые — теперь высыпали на улицы, бурно приветствуя «освободителей»; «некоторые даже бросались на колени перед [союзными] начальниками, целуя их запыленные сапоги» [1344] См.: Радожицкий И. Т. Цит. соч. Ч. 3. С. 123; Беранже П. Ж. Моя биография // Соч. М., 1957. С. 541. .

«Толпа любопытных увеличивалась по мере нашего движения, — вспоминал полковник русской армии П. С. Пущин [1345] Пущин Павел Сергеевич (1789–1865) — будущий генерал, декабрист (член Союза Благоденствия), адресат стихотворения А. С. Пушкина «Генералу Пущину». . — Она нас встречала, выражая свою радость криками: “Да здравствует Александр! Да здравствует король Пруссии! Да здравствуют Бурбоны!” Но можно ли верить этому? Эти же самые еще вчера кричали: “Да здравствует Наполеон!”» [1346] Дневник Павла Пущина. 1812–1814 гг. Л., 1987. С. 154. . Н. К. Шильдер справедливо подметил: «Это движение было чисто поверхностное и отчасти искусственное» [1347] Шильдер Н. К. Цит. соч. Т. 3. С. 213. .

Как бы то ни было, теснились парижские роялисты поближе к Александру Павловичу, который восхищал их эффектной наружностью, осанкой и улыбкой. «Царствуйте над нами! — кричали они самодержцу всея Руси. — Или дайте нам монарха, похожего на вас!» [1348] Михайловский — Данилевский А. И. Записки 1814 и 1815 гг. С. 44. Царь отвечал им приветственными жестами и галантными репликами. Когда кто — то, протиснувшись совсем близко к нему, крикнул: «Мы уже давно ждали прибытия вашего величества!» — Александр с улыбкой возразил: «Я прибыл бы к вам раньше, но меня задержала храбрость ваших войск» [1349] Богданович М. И. История царствования императора Александра I… Т. 4. С. 508. .

Мой читатель, пожалуй, давно уже настроен спросить меня: «А что же Наполеон? Где он находился в те дни и чем был занят?» Все его помыслы были тогда о Париже. Узнав в Сен — Дизье, что Главная армия интервентов совершенно неожиданно для него (он ведь не знал об измене Талейрана!) пошла на Париж, император сделал все возможное ради того, чтобы защитить свою столицу и продолжить борьбу с многоглавой коалицией. К концу дня 27 марта его войска получили приказ и с рассветом 28 выступили в поход — спасать Париж. Сам Наполеон на следующее утро, 29 марта, опережая армию, ускоренным маршем пошел вперед с гвардией. Вечером 29 он приказал гвардии вдвое увеличить переходы и помчался с кавалерийским эскортом к Фонтенбло. На промежуточной почтовой станции Наполеон оставил эскорт, пересел с коня в кабриолет и «на максимальной скорости» устремился далее, взяв с собой только А. Коленкура, А. Друо и маршала Ф. Ж. Лефевра [1350] См.: Лашук А. Цит. соч. С. 803–805. .