Виктор Усов - Китайский Берия Кан Шэн

— Нам нужно подумать, как организовать запись выступлений Председателя, чтобы затем отправить эти протоколы в Секретариат ЦК на рассмотрение и утверждение, — сказал Ян Шанкунь.

Е Цзинлун (охранник Мао. — В.У. ) мне сказал, что Ян Шанкунь предложил ему испросить разрешения вождя на вызов из Чжуннаньхая стенографиста, который неотлучно следовал бы за Мао в этой и следующих поездках по стране. В результате ЦК будет всегда знать о новых идеях и предложениях Председателя. Однако Мао заявил, что стенографист ему ни к чему, огорченно добавил Е. „Великий кормчий“ прекрасно знал магическую силу своих заклинаний. Стоило ему официально назвать „народные коммуны“ величайшим достижением китайского народа, как они стали расти по стране, словно грибы после дождя. Теперь он решил быть более осторожным и не хотел, чтобы брошенные им случайные слова становились политическими лозунгами. Ситуация в стране была очень тяжелой, и Мао понимал, что ответственность слишком велика.

Через несколько дней в поезд Мао заявилась группа технических специалистов из министерства общественной безопасности. Они получили указание установить в спальном отсеке вождя и в салоне, где мы проводили дискуссии и совещания, аппаратуру для прослушивания разговоров. Миниатюрные микрофоны были так искусно спрятаны в абажурах, настенных светильниках и цветочных вазах, что вождю вряд ли удалось бы их обнаружить. Все эти микрофоны были присоединены к записывающей аппаратуре, установленной в одном из соседних помещений. Эту технику обслуживал прибывший вместе с техниками молодой человек по имени Лю. От Мао скрыли, чем должен заниматься Лю, который стал неотлучно сопровождать нас во всех поездках. Е Цзинлун мне рассказал, — вспоминал личный врач Мао, — что такие же подслушивающие устройства были установлены в апартаментах, которые предназначались для вождя, во всех провинциях. Е Цзинлун предупредил всех нас о том, что мы должны об этом молчать. Он сказал, что все эти меры предприняты по решению высших партийных органов. Мао о них не уведомлен. Поэтому если Председатель узнает обо всем этом, последствия могут быть ужасными.

В тот момент никто из нас даже не подозревал, к какой катастрофе приведет этот рискованный шаг ЦК КПК» [321].

На пути в Лушань Мао Цзэдун посетил впервые после 1927 г., свои родные места — отчий дом в Шаошани. 25 июня 1959 г. в солнечный и жаркий день он с охраной и личным врачом направились в сторону Шаошани. В машине было невероятно душно, через открытые окна в салон проникали клубы пыли, которая прилипала к мокрым от пота телам, забивалась в нос и уши, першила в горле. Через два часа они прибыли в центр уезда Сянтань. Их встречал уездный партийный секретарь Хуа Гофэн, которому заранее сообщили о приезде Председателя Мао. Приезжие от пыли и грязи были похожи на глиняных идолов. Отдохнув в Сянтане и переговорив с Хуа Гофэном Мао и его сопровождающие двинулись дальше. Хуа Гофэн намеревался поехать вместе с ними, но Мао сказал, что это, пожалуй, лишнее. Он опасался, что крестьяне в присутствии уездного партийного вождя будут вести себя скованно и побоятся выложить все, что у них в голове. Через сорок минуты езды кортеж, поднимая клубы пыли, подъехал к родной деревне Председателя. Мао остановился в стареньком доме для гостей на вершине живописного холма. В этом домике когда-то жили христианские миссионеры, которые добрались даже до этой глухой и отдаленной деревеньки.

«Утром в начале шестого мне позвонил Ли Иньцяо (заместитель начальника охраны вождя. — В.У. ). Мао собирался на прогулку, но идти одному, без собеседника, ему не хотелось, — вспоминал позднее личный врач Мао Цзэдуна. — Я встретился с вождем на пороге его домика, и мы стали медленно прогуливаться по склону холма. Вскоре к нам присоединились Ло Жуйцин (министр общественной безопасности. — В.У. ), Ван Жэньчжун (кандидат в члены ЦК КПК, один из руководителей Хубэйского провинциального комитета КПК. — В.У. ), Чжоу Сяочжоу (кандидат в члены ЦК КПК, Первый секретарь комитета КПК провинции Хунань. — В.У. ) и несколько телохранителей. На середине склона, в сосновой роще, Мао остановился возле какого-то могильного холма. Здесь я увидел вождя в традиционном китайском поклоне до самого пояса. Мы догадались, что стоим у могилы его родителей. Один из офицеров службы безопасности — Шэнь Тун — быстро нарвал букетик полевых цветов и отдал Мао. Тот торжественно возложил цветы на могилу и, как того требует древний обычай, трижды низко поклонился. Все, кто стоял за спиной Председателя, низко поклонились тоже. „Здесь когда-то было надгробие, — заметил Мао, — но теперь куда-то исчезло“. Когда Ло Жуйцин предложил вождю восстановить прежний вид могилы, Мао отказался. „Достаточно того, что я помню, где она находится“, — обронил он.