Виктор Усов - Китайский Берия Кан Шэн

18 июля Цзян Цин, Кан Шэн и Чэнь Бода инспирировали и организовали проведение массового митинга под лозунгом «Критиковать Лю Шаоци и бороться против него», на нем подверглись критике с рукоприкладством также Дэн Сяопин, Тао Чжу и их жены.

19 июля 1967 г. цзаофани, выманив Дэн Сяопина с женой в зал Хуайжэньтан, устроили обыск на их квартире, обратив особое внимание на кабинет Дэн Сяопина. Они долго искали, но ничего не найдя, возмущались: «Нет ни одной записки. Что это за Генеральный секретарь; не понимаем, как он может занимать такой пост!» Затем они потребовали от детей Дэн Сяопина, чтобы те передали им банковские вклады и сберкнижки отца. Дети ответили, что в доме таковых нет. Как писала дочь Дэн Сяопина, «из-за того, что семья у нас была очень многочисленная и расходов было много, у нас не только не было ни одного фэня накоплений, но, наоборот, за нами был долг государству в размере двухсот юаней» [490]. В результате бесполезных поисков бунтарям, которые должны были найти улики и затем растрезвонить о том, что Дэн Сяопин ведет безнравственный образ жизни, пришлось ретироваться в полном разочаровании.

Этот обыск означал, что против Дэн Сяопина началась кампания «борьбы и критики» и он был свергнут уже «официально».

29 июля 1967 г. «революционные массы» под предлогом проведения собрания партийных ячеек устроили сеанс критики Дэн Сяопина и борьбы против него и обязали его в три дня представить «повинную». Было заявлено, что с этого дня ограничивается свобода передвижения его и его жены. Дэн Сяопин в тот же день написал письмо Ван Дунсину. «Сегодня в первой половине дня состоялось собрание партячеек, о чем уже известно, — сообщал он в своем письме. — Институт иностранных языков требует от меня до 30 июля представить объяснение. Партячейки же ограничивают это сроком в три дня. Как мне относиться ко всему этому? Считаю своим догом запросить указаний у Председателя и ЦК партии. По телефону разговаривать на эти темы неловко. Поэтому я пишу письмо с просьбой о встрече с Председателем. Прошу передать это письмо в качестве моего рапорта». Обращаясь уже к Мао Цзэдуну, Дэн далее писал: «При встрече в мае Вы, Председатель, сказали, что в случае необходимости увидеться, можно написать письмо непосредственно Председателю. Я еще раз пишу письмо и прошу о встрече с Председателем и в этой связи действительно чувствую себя виноватым. Сегодня (29 июля 1967 г.) в первой половине дня было проведено собрание нескольких наших партийных ячеек, во время которого разоблачили мои ошибки и преступления и вели против меня борьбу. Во время собрания мне было строго приказано в три дня представить повинную, целиком и полностью повиниться в преступлениях против партии, против социализма, против идей Мао Цзэдуна, одновременно были также предприняты некоторые меры применительно к моему быту и деятельности. В настоящее время я действительно нахожусь в тревожном состоянии, в полном смятении и растерянности. Не знаю, как мне быть. Поэтому я убедительно и слезно прошу и надеюсь, что окажется возможным получить наставления Председателя. Я и сам чувствую, что эта моя просьба не является целиком и полностью подобающей к случаю. Но у меня просто нет иного выхода, и я могу лишь изложить Председателю целиком и полностью то, что у меня на душе. Если Председатель слишком занят, может быть, другой товарищ поговорит со мной» [491] .

Однако Мао Цзэдун не ответил на последнее письмо Дэн Сяопина и не принял его. 1 августа Дэн Сяопину сменили телохранителя, а его личного секретаря перевели на другую работу. Новый секретарь, присланный из Канцелярии ЦК, сразу же вызвал жену Дэн Сяопина в свой кабинет и потребовал от нее изобличать преступления Дэн Сяопина. «Товарищ Сяопин никогда не говорил дома о служебных делах и делах организации, — заявила та. — Мне об этом также ничего не известно. Что же касается документов, то каждый день после ознакомления с документами принимаются решения по тем из них, которые требуют решения в тот же день, а остальные отсылаются в Канцелярию ЦК для принятия по ним решений; если тебе что-нибудь нужно, ты можешь сам найти и посмотреть!» [492]

5 августа 1967 г., в годовщину написания Мао Цзэдуном своей «дацзыбао», бунтарями в дворцовом комплексе Чжуннаньхай были вновь устроены судилища над Лю Шаоци, Дэн Сяопином и Тао Чжу, «которых выволокли вместе с женами из мест проживания». Вот как описывает это событие, которое хорошо запечатлелось в ее памяти, дочь Дэн Сяопина, которая наблюдала за всем происходящим сквозь щель зашторенного окна своей квартиры, так как ее мать запретила детям выходить из дома: «После того как бунтари Чжуннаньхая вломились в наш дом, они вывели из комнаты под конвоем наших родителей. Бунтари окружили их плотным кольцом во дворе нашего дома. Кто-то из толпы выступил вперед и насильно заставил отца и маму склонить головы; их головы просто пригнули вниз; они также заставили их согнуться в три погибели, согнуть спины; все это называлось „склонить голову и признать вину“. Раздались оглушительные крики: „Долой!“, „Свергнуть!“. Бунтари с грозным видом, злобно и воинственно непрерывно выкрикивали лозунги. Таким был первый этап борьбы и критики. Затем они наперебой стали задавать вопросы по существу и требовали ответа. Я отчетливо помню, как особенно противно и пронзительно визжала бунтарка, сотрудница Секретариата Канцелярии ЦК КПК, переведенная туда из Шанхая. Ее визг резал слух. Бунтари отобрали очки моей мамы. Ее голову пригнули к земле, она старалась взглянуть на отца, но не могла ничего разглядеть. Отец плохо слышал, к тому же его заставили согнуть спину, и он ничего не мог разобрать в этом реве. Поэтому он также ничего не отвечал. Когда же он произнес в свое оправдание несколько слов, ему даже не дали закончить и грубо оборвали. Бунтари утверждали, что он занимает плохую политическую позицию и, загнанный в угол, оказывает отчаянное сопротивление. Затем снова поднялась беспорядочная волна криков. Бунтари установили у нас во дворе громкоговоритель, через который они могли слышать, что в это время происходило на массовом митинге на площади Тяньаньмэнь». А в это время на площади Тяньаньмэнь под дикий рев толпы проходил миллионный митинг осуждения и критики «двух самых главных лиц в партии, облеченных властью и идущих по капиталистическому пути», организованный Се Фучжи и Ци Бэньюем.