Мария Тендрякова - Охота на ведьм. Исторический опыт интолерантности

А.Г. Асмолов,

зав. кафедрой психологии личности

МГУ им. М.В. Ломоносова,

доктор психологических наук

Эта работа выросла из доклада, сделанного много лет назад в Институте всеобщей истории РАН на семинаре по истории ментальности, возглавляемом блистательным медиевистом А.Я. Гуревичем. Несомненная дерзость автора, не историка по образованию, – прийти и рассказывать об охоте на ведьм «самому Гуревичу» – была удостоена внимания и добрых критических замечаний. С теплом и благодарностью к коллегам по семинару вспоминаю этот опыт совместного обсуждения научной проблемы.

Особая моя благодарность С.А. Арутюнову и А.Г. Асмолову за участие в этой книжке и за продолжение разговора об истории гонений на страницах предисловия и послесловия.

Я также бесконечно признательна за помощь и поддержку своим друзьям и коллегам из Института этнологии и антропологии РАН: О.Ю. Артемовой, Н.Л. Жуковской, М.К. Любарт, С.В. Чешко. И еще, спасибо моей семье – Н.Г. Асмоловой, Е.Г. Аксенову, А. Аксеновой, без них этой работы не было бы.

Ушедший XX век оставил память о беспрецедентно массовом, многомиллионном истреблении людей. И в сталинском Советском Союзе, и в гитлеровской Германии был отлажен репрессивный механизм. Лагеря по «производству трупов» назывались исправительно-трудовыми или концентрационными, а идеология услужливо оправдывала и логично обосновывала устранение из жизни тех, кто попадал в категорию врагов, тех, кого не следовало брать в светлое будущее по причинам «социальной чужеродности» или «расовой неполноценности». Это был всеохватывающий, тотальный террор. Как такое было возможно? Что породило этот террор? Почему десятки тысяч людей стали палачами, а миллионы – жертвами и молчаливыми свидетелями? На эти вопросы пытались ответить современники страшных событий. На эти вопросы более полувека ищут ответа историки, социологи, политологи, писатели…

Сталинизм и гитлеризм. На исторической арене они выступали как противоборствующие силы, декларирующие прямо противоположные ценности. Интернационализм, всеобщее равенство и братство, провозглашаемые большевиками, официально противостояли сегрегации людей и народов по расово-этническому признаку, которая была краеугольным камнем нового миропорядка у фашистов. Но при всем различии исторической конкретики и идеологических лозунгов эти режимы оказываются удивительно похожими по своей сути, и каждый из них приходит к террору.

Для многих исследователей И. Сталин и А. Гитлер выступают не только как символическое олицетворение этих режимов, но и как их реальное воплощение. И тогда вопрос о том, как складывается тоталитарный режим, становится вопросом о личности самого тирана/деспота/диктатора. Многие выдающиеся психоисторики, начиная с Эрика Эриксона, за вектор исследования взяли направление от истории личности к глобальной истории; от анализа биографии к пониманию масштабных общественных явлений. Чтобы понять тоталитаризм и террор, надо «заглянуть в душу» тех, кто стоял у кормила власти. Как самые обычные человеческие недостатки и пороки, а также провоцирующие обстоятельства детства и последующего жизненного пути могут обернуться кровавыми политическими режимами? Создание психологического портрета выдающихся исторических личностей и изучение «сложного механизма взаимодействия психологических мотиваций с политическими целями и идеями», как представляет суть этого подхода Роберт Такер, – это один из возможных путей проникновения в «ткань истории» (Такер, 1990, с. 13).

Ему противостоит другой подход – это исследование самой социально-политической реальности, в данном случае тоталитарных режимов как самоорганизующихся общественных систем. Именно в этом ключе написана монография Ханны Арендт «Истоки тоталитаризма» – одно из наиболее фундаментальных исследований феномена террора в тоталитарных обществах.

Ханна Арендт, всемирно известный философ и политолог, ученица М. Хайдеггера и К. Ясперса, исследует террор в тоталитарных обществах, представленных режимами интернационал-большевизма Сталина и национал-социализма Гитлера. При этом (в отличие от психоисториков) она исследует тоталитарные режимы ХХ века как безличные системы, пытаясь выяснить наиболее общие закономерности их развития. Не важно, кто стоит во главе тоталитарного режима, Сталин, Гитлер или N, сам режим выталкивает на поверхность своих лидеров, их личные качества заданы системой; в какой-то момент сам лидер и вождь становится «заложником» такой системы, превратившись в «подставное лицо», персонифицирующее могущество власти, но на деле ограниченное в свободе манипулирования властными ресурсами системы. Сама же тоталитарная система живет и развивается по своим законам, и террор – одно из ее закономерных порождений.