Энтони Калделлис - Византийская кунсткамера [Неортодоксальные факты из жизни самой православной империи]

Многие провинциальные монахи оказались в оппозиции к Константину V из-за его борьбы против священных изображений. Михаил Лаханодраконт, верный сторонник императора и стратиг одной из фем Малой Азии, собрал вместе монахов и монахинь своей области и приказал им сменить черные одежды на белые и выбрать себе супруга. Тот, кто откажется, будет ослеплен и сослан на Кипр. Одни предпочли брак, другие — ослепление и Кипр ( Феофан Исповедник . Хронография 445).

К XI веку Церковь ввела сложный набор ограничений на брак. Помимо прочего, брак был запрещен между двумя лицами, связанными вплоть до седьмой степени родства включительно. Например, двоюродные братья представляли собой пятую степень родства (двоюродный брат 1 → отец → дед (и обратно вниз) → дядя → двоюродный брат 2). Дополнительные правила запрещали вступать в брак лицам, связанным духовным родством, особенно если оно возникло благодаря крещению или предшествующему браку общих родственников. Это было настолько сложным делом, что для его разрешения требовались специальные трактаты (например, Иоанн Педиасим. О женитьбе).

Единственным императором, который был близок к тому, чтобы иметь двух жен одновременно, был Константин IX Мономах (1042–1055). Он стал третьим и последним мужем императрицы Зои, причем сам уже был женат, так что вся эта ситуация оказалась неканонической с самого начала и потребовала специального разрешения. Более того, после смерти своей предыдущей жены Мономах сошелся с Марией Склиреной, своей настоящей любовью, хотя формально на ней и не женился. После того как он сочетался с Зоей и стал императором, та позволила ему поселить Марию во дворце и даже наделить ее императорскими титулами. Теперь Мономах жил во дворце с тремя императрицами: своей женой Зоей, ее сестрой Феодорой и своей сожительницей Марией. Когда та умерла, он сошелся с аланской принцессой, но Феодора категорически запретила ему жениться на ней ( Михаил Пселл . Хронография 6, 151–154).

Умирая в 1067 году, император Константин X Дука заклял страшными клятвами свою жену Евдокию Маркемволитиссу никогда больше не вступать в брак, а также потребовал от ведущих членов Сената подписать эту клятву. Но его сыновья были то ли не готовы, то ли не пригодны для того, чтобы взять власть в эти смутные времена; государство нуждалось в сильной руке, и Евдокия положила глаз на красивого полководца Романа Диогена. Но как ей и сенаторам было обойти клятву? Один мудрый евнух нашел ответ. Он пошел к патриарху Иоанну Ксифилину и предложил, чтобы императрица вышла замуж за патриаршего брата. Что было делать? Патриарх мобилизовался, обошел глав Сената, объяснил им, почему эта клятва недействительна, и освободил их от обязанности ее соблюдать. После этого Евдокия привела Романа во дворец и вышла за него замуж ( Продолжатель Скилицы . История 123–124).

Отчаявшись заключить союз с агрессивным сербским правителем Стефаном Милутином, император Андроник II Палеолог (1282–1328) предложил ему в жены свою дочь Симониду. Ей было пять лет, а Милутину — пятьдесят, но настоящая проблема заключалась в том, что он был уже трижды женат, так что это был бы для него четвертый брак, нарушающий церковные каноны. Суд нашел хитрую лазейку: поскольку жена № 1 была жива, когда Милутин брал себе жен № 2 и № 3, то последние не были-таки настоящими его женами. Но жена № 1 тем временем умерла, а это значит, что Милутин теперь может свободно жениться на Симониде как на жене № 2. Вопрос о ее возрасте, по-видимому, не имел большого значения. По некоторым источникам, Милутин сразу же консуммировал этот брак, сделав Симониду неспособной рожать детей.

Ученый и эссеист Феодор Продром (XII век) написал трактат «На тех, кто из-за бедности упрекает провидение», который начинается с перечисления многих неправильно подобранных вещей, с которыми мы сталкиваемся в жизни, включая богатых идиотов и бедных ученых: «Один выглядит так, как будто он жертва естественного аборта, и уродливее чудовищ Эмпедокла, отвратителен обликом, лицо полно сажи — таких человечков мы выводим на сцену, страшнее эфиопов, с морщинистой кожей… И такой человек живет с прекрасной и прелестной девушкой, как Гефест с золотой Афродитой. А некий милый юноша, который мерит первый пушок на подбородке, дар граций, статуя от природы, сладостный в речах, красивый на вид, приятный в общении, должен ввести к себе подслеповатую старуху?» (PG 133, 1293–1294).