Иван Саблин - Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации

Сами корейцы тоже относились к российскому Дальнему Востоку по-разному. Для корейских политических иммигрантов и повстанцев он был временным плацдармом для борьбы против японцев, пока Корея не будет освобождена, но для многих поселенцев, в том числе тех, кто принял православие, он стал новой родиной. В 1908 году корейская интеллигенция основала во Владивостоке Союз корейского народа, который возглавил Николай Петрович Югай [196] Корейцы на российском Дальнем Востоке. Кн. 1. С. 213. . В 1910 году собрание 2324 корейцев во Владивостоке приняло резолюцию, призывающую к освобождению Кореи. После формирования в 1909 году Корейской национальной ассоциации в Сан-Франциско, к концу года располагавшей 12 отделениями в Приморской области, у корейцев появился еще один вариант основы для национального строительства – с протестантской религией и ориентацией на США [197] Там же. C. 10. . В 1914 году «Приамурские ведомости» сообщали о конкуренции православных и протестантских (пресвитерианских) миссионеров среди живущих в Приморской области корейцев и призывали для более широкого распространения православной проповеди создать во Владивостоке новое викариатство, передав ему в подчинение миссии во Владивостоке и Сеуле [198] Религия и власть на Дальнем Востоке России. C. 100–101. .

В 1909 году японский государственный деятель Ито Хиробуми был убит в Харбине корейским иммигрантом Ан Чунгыном, жившим во Владивостоке. Протесты японского правительства и кампания, которую Столыпин начал против национальных организаций меньшинств, привели к проверке корейских организаций в 1910 году. Были приняты меры против корейских лидеров. Ли Бом Юн, недавно прибывший из Кореи, в конце 1910 года был сослан в Иркутск, но на следующий год получил разрешение вернуться во Владивосток. Для противодействия подпольной деятельности российское правительство в 1911 году дало добро на создание легального Корейского общества развития труда под руководством Петра Семеновича Цоя, жившего в России с 9-летнего возраста. К 1914 году у этого общества было 13 отделений в Приморской области. Областные власти приветствовали инициативу корейских крестьян отпраздновать в 1914 году пятидесятую годовщину переселения корейцев на территорию России и воздвигнуть памятник Александру III в Посьете. Но празднование не состоялось из-за русско-японского союза в Первую мировую войну. Большинство корейских организаций, в том числе Корейское общество развития труда, были закрыты в 1914 году, но многие продолжили функционировать подпольно [199] Нам И. В. Институционализация этничности в сибирском переселенческом обществе, конец XIX – начало XX в. // Известия Иркутского государственного университета: политология, религиоведение. 2014. Т. 10. С. 44; Он же. Страницы истории общественного самоуправления у корейцев русского Дальнего Востока (1863–1922 гг.) // Диаспоры. 2001. № 2–3. С. 148–169; Stephan J. J. The Russian Far East. P. 76; Корейцы на российском Дальнем Востоке. Кн. 1. C. 11–12. .

В отличие от корейских обществ китайские и японские организации сохраняли тесные связи со своими правительствами. Первая китайская организация, Владивостокское китайское общество взаимного вспомоществования, была основана в 1881 и наконец легализована в 1907 году, хотя Ли Цзяао добивался ее легализации с 1898 года. Организация была построена по модели китайского торгового общества, разработанной цинским правительством в 1902 году. Хотя она стремилась к улучшению материального благополучия своих участников, устроена она была в высшей степени иерархично. Решения в ней принимали лишь имущие и пользующиеся уважением члены сообщества. Сеть китайских обществ, подчинявшаяся Пекину, покрывала большинство городов и деревень, где имелось китайское население, оценивавшееся на 1910 год в 65 409 человек в Приморской области, 32 740 в Амурской и 13 317 в Забайкальской. Несмотря на формальное подчинение одновременно российским и цинским властям, китайские общества извлекали выгоду из своего промежуточного положения между двумя правовыми системами. Они действовали автономно от дипломатических представителей Цинской империи, но не всегда соблюдали российские законы. Регистрация китайских обществ фактически означала, что российское правительство признает самоуправление китайцев и власть Цинской империи на своей территории. Но отсутствие легального статуса также не мешало их деятельности. Как легальные китайские общества (Владивостокское, Никольск-Уссурийское и Хабаровское), так и нелегальные (Благовещенское) оказывали влияние на российские власти при помощи организованной и документированной системы взяток. Переход от Цинской империи к Китайской республике в 1912 году прошел для китайских обществ совершенно безболезненно: они лишь отправили представителей в Пекин по приглашению нового правительства [200] Граве В. В. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье: отчет уполномоченного М-ва ин. дел В. В. Граве. СПб.: Тип. В. Ф. Киршбаума, 1912. C. 350–351; Нестерова Е. И. Русская администрация и китайские мигранты на юге Дальнего Востока России, вторая половина XIX – начало XX вв. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та. C. 232–248. .