Иван Саблин - Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации

Различные группы дальневосточных большевиков не имели консенсуса по поводу того, что является главной целью буферного государства – сохранение Дальнего Востока за Россией или экспорт революции в Восточную Азию. В ситуации, когда у Москвы не было четкого плана, это привело к тому, что местные организации и отдельные члены партии вели не согласованную друг с другом политику. «Российские националисты» во Владивостоке стремились обеспечить соблюдение национальных интересов России при помощи стратегии народного (национального) фронта и номинально независимой республики на российском Дальнем Востоке. «Транснационалисты», связанные с Иркутском и в конце лета 1920 года контролировавшие Верхнеудинск, не считали необходимым немедленное формирование единого дальневосточного правительства. Хотя Верхнеудинск продолжал переговоры с другими правительствами, настаивая, что именно он является центром дальневосточного государства, его приоритетом оставался экспорт революции с помощью бурят-монгольских, корейских и китайских активистов. Для «регионалиста» Краснощёкова главной задачей было установить контроль над регионом в целом, и, защищая свой взгляд на ДВР в Москве, он апеллировал как к национализму, так и к интернационализму.

Шумяцкий заведовал внешней политикой ДВР, а Иркутск оставался главным центром «транснационалистов». Через несколько недель после первого заседания Секвостнара в Иркутск прибыла монгольская делегация из семи человек в сопровождении Ринчино. 17 августа 1920 года делегация, представлявшая группу революционеров, называвшую себя Монгольской народной партией (МНП), встретилась с Секвостнаром. Выразив надежду на то, что «революционная Россия встанет на защиту угнетенной и порабощенной Монголии», делегация обратилась к советскому правительству за помощью в деле освобождения и переустройства Монголии. Некоторые из ее членов имели в виду прямую военную помощь, и Гончаров, представлявший в Секвостнаре Сиббюро, спросил, насколько разумной была бы смена китайской оккупации на российскую, особенно принимая во внимание отсутствие единства по этому вопросу даже в составе самой делегации. Получив в Иркутске обещания помощи, делегация проследовала в Омск, а оттуда в Москву. Секвостнар же обозначил свою главную задачу как взятие под контроль национальных движений в Восточной Азии и придание им явно выраженного антиимпериалистического характера. Секвостнар не поддержал сторонников монгольской независимости, вместо этого порекомендовав связать МНП с китайскими антиимпериалистическими и революционными группами. В будущем Секвостнару виделась федерация Китая и Монголии [572].

Корейское революционное движение характеризовалось многочисленными внутренними противоречиями. На основе Корейской социалистической партии, в 1920 году тесно связанной с Временным правительством Республики Корея в Шанхае через премьер-министра Ли Дон Хви, сложилась так называемая Шанхайская группа. Другая группировка, сплотившаяся вокруг организации Нам Ман Чхуна в Иркутске, стала известна как Иркутская группа. Хотя Ли Хван Ён и Пак Ай (Мореплавцев) из Корейской социалистической партии приняли участие в Съезде корейских коммунистических организаций Советской России и Сибири, прошедшем в Иркутске в июле 1920 года, члены Иркутской группы, Пак Сын Ман и Нам Ман Чхун, заняли ведущие позиции в новом Центральном комитете корейских коммунистических организаций. Корейский ЦК установил тесные связи с Секвостнаром. В то же время Пак Дин Шунь принял участие во Втором конгрессе Коминтерна (Петроград, 19 июля – 7 августа 1920 г.) и был избран в Исполнительный комитет Коммунистического интернационала (ИККИ). Наконец, Третий Корейский съезд Амурской области (5–15 июля 1920 года) вновь подтвердил связь между Всекорейским национальным советом и группами корейских партизан и, следовательно, статус совета как третьего центра корейского революционного движения в бывшей Российской империи. Всекорейский национальный совет под руководством Мун Чан Бома попытался наладить сотрудничество с ДВР, но Краснощёков отверг это предложение, возможно в отместку за противодействие этой организации Дальсовнаркому в 1918 году [573].

Тем временем «российские националисты» из большевиков продолжали участвовать в мирном воссоединении российского Дальнего Востока. В июле 1920 года в ожидании вывода японских войск из Забайкальской области Семёнов преобразовал Народное краевое совещание в Забайкальское краевое народное собрание. Новое собрание стало потенциальной стороной переговоров для владивостокской парламентской делегации. Кроме председателя, меньшевика Кабцана, в делегацию, отправившуюся в Читу и Верхнеудинск в августе 1920 года, входили большевики Кушнарёв и Борис Александрович Похвалинский, цензовики Иннокентий Иванович Еремеев и Сергей Петрович Руднев, дворянин из Симбирской губернии, а также крестьяне Абаимов и Михаил Иванович Плюхин. Шансы Семёнова стать диктатором области таяли на глазах, и во Владивостоке расcматривали три главных варианта объединения российского Дальнего Востока: