Борис Базаров: Монгольская империя и кочевой мир

Плано Карпини писал, что монголы верят в единого бога, который является создателем всех вещей и посылает благо и горести. Но они не почитают этого бога молитвами или обрядами.

Имеется несколько свидетельств об ограблениях мечетей, церквей и храмов и об избиениях духовенства. Множество таких действий происходило в ходе завоеваний, а всех, кто оказывал сопротивление, монголы считали врагами. После завоевания набеги на духовенство иногда имели место, однако целью их, скорее, был грабеж, а не прямая атака на какую-либо конкретную религию. Даже во время грабительских рейдов монголы не оказывали предпочтения одной религии перед другой.

Г. Франке рассматривал религию как важный фактор легитимации власти в Монголии в период династии Юань [Franke 1978]. Роли религии в легитимации власти в Монголии уделяется внимание также и в других публикациях, см.: [Sarközi 1993, p. 215–221].

Представление буддизма в качестве «усмиряющего» фактора для тибетцев и монголов характерно не только для европейского и американского взгляда на буддизм, но и для тибетской и монгольской литературы, см.: [Коллмар-Пауленц, 2000, p. 875–905].

См., например, в работе В. Хайссига описание обращения монголов в тибетский буддизм в XVII в. [Heissig 1964, p. 178–179]. На протяжении длительного времени эта книга была наиболее значимым исследованием о монголах в немецко-говорящих странах.

В последнее время тема возрождения буддизма, а также традиционной монгольской религии привлекает особое внимание ученых. В частности, завершается работа над норвежско-польским проектом «Возрождение буддизма в Монголии» (исполнители X. Хавневик, университет Осло, Норвегия, и А. Барейя-Стажиньска, Варшавский университет, Польша). Если этот проект исследует ситуацию в Монголии, то работа И. Шарле (Париж) посвящена буддийским монахам Внутренней Монголии (см. рукопись ее доклада «Восстановление буддийских монастырей в автономном районе Внутренняя Монголия КНР: между храмом и музеем» на Международном семинаре «Возрождение буддизма в Монголии после 1990 г.», проведенном в Варшавском университете 24–28 ноября 1999).

Для сравнения точек зрения на память как средство освоения прошлого и о проблеме идентичности см. также: [Giesen 1999, p. 26f.].

В «Сокровенном сказании монголов» (монг. Manghol un niuca tobca’an ) термин «Manghol» ( mangho ) в первый раз встречается в параграфе 57 — см.: [Haenisch 1962, p. 8]. Перевод см. [Rahchewiltz 1971, p. 128–129].

Монг. Manghol un niuca tobca’an . Я использовала текст, изданный Э. Хенишем, см. предыдущую ссылку; см. также: [Ligeti 1974].

Например, надпись Мункэ-хагана, см.: [Ligeti 1972, p. 21]. Об этой надписи см. также: [Rincen 1958, p. 130–138] и [Рорре 1961, p. 14–18].

Наиболее важные источники были изданы Лигети [Ligeti 1972] в латинской транскрипции.

Цит. по переводу Рахевилца [Rachewiltz 1980, p. 23]. Оригинальный монгольский текст: edo’e anda togorigai ulus i tubsidkebe. Hari tutum i hamtuthaba (см.: [Haenisch 1962, p. 63]).

Базовое значение монгольского obogh — «род, семья». Род основывается на патрилинейности и экзогамии и обычно имеет общего предка. Литература об obogh весьма обширна, однако работа Владимирцова [1934, с. 46 сл.] по-прежнему является основной. См. также работу С. Калужиньского [Kaluzynski 1989, p. 189–195]. С точки зрения религиоведения важно отметить, что род, obogh , приобретает право использовать пастбища, nutugh , посредством культа местного божества, хозяина местности, и, соответственно, божества горы, которое идентифицировалось с духами предков, см.: [Uray-Köhalmi 1989, p. 119–123].

Дословно: «после того как он [Чингис-хан] сделал ровным/гладким», монг. sidurqutqaju .

Tängri yarliqaduqin ücün, özüm qutum bar ücün, qaghan olurtum. Цит. по: [Thomsen 1896, p. 97f.].

Надпись содержит следующее: tngri-yin kücüntür yeke Mongghol ulusun dalay-in qanu jrlgh il bulgha irgen-tür kürbesü busiretügüi ayutughai , цит. по: [Ligeti 1972, p. 20]. Письмо Ильхана Аргуна Филиппу Красивому от 1289 г. также начинается словами: mongke tngri-yin kücüntür. Qaghan-u suu-tur Arghun üge manu («Силой Вечного Неба, с благословения Хагана, мои, Аргуна, слова…»), см.: [Ligeti 1972, p. 245–247]. Ср.: [Mostaert, Cleaves 1962] и [Rachewiltz 1983, p. 272–281].

[Rachewiltz 1981, p. 120]. Монгольский текст: edo’e mungke tenggeri yin gucun tur tenggeri hajar a[v]gucu aoha. Nemekdeju. Gut ulus I sidurhuthaju. Hahca julu’a dur iyen oro’uluhsan tur [Haenisch 1962, p. 231].

O Erdeni tunumal и его историческом развитии см.: [Veit 1994, p. 113118]. Детальное исследование и полный перевод этой стихотворной хроники на немецкий язык представлены в: [Kollmar-Paulenz 2001]. Е. Афонина, работающая на Восточном факультете Санкт-Петербургского государственного университета, проинформировала меня о том, что П.Л. Гроховский перевел Erdeni tunumal на русский язык, но, насколько мне известно, этот перевод еще не опубликован.