Артём Драбкин - Снайперы [litres]

Один раз послала одно пшено, 10 килограмм, больше ничего не было. Мама написала – большое спасибо, я всем раздала, мы полгода ели суп из пшена.

Вы к немцам относились, как к противнику, или ненавидели?

К населению относились неплохо. Мы же народ добрый, кормили население. А к нацистам относились с ненавистью. Господи, как вспомню, когда под Шепетовкой шли бои, пошли к колодцу, а там дети плавают, пока всех повытащили… Пощады им нет, прощения никому нет, сколько сожгли!

Мародеры были?

Как в любой армии есть и хорошие, и плохие, зависит от человека. Один весь в дерьме, а останется чистым. А другой наоборот весь чистый, а останется дерьмом. Был такой случай: заболела гражданская женщина в Будапеште, и я пошла к ней, а тут зашел один, и тащит все из гардероба. Я говорю: «Ты что делаешь? Катись отсюда, пока морду не набила!» – «Подумаешь, шмакодявка!» А у меня парабеллум был, я его достаю: «Сейчас пристрелю, ложи все на место». А хозяйка вся дрожит, вся в слезах – приходят, забирают. Вот такие еще были.

А как население к вам относилось?

Неплохо. Но были случаи, когда чуть не отравили.

Когда были в окружении, пришел батюшка, я говорю, не против, что вы католик, а я православная, бог у нас один. «Истинная верующая, знает, что Бог у нас один, вероисповедания разные, а Бог один». Он нас исповедовал. Ушел. Смотрю, двое по земле катаются. Что случилось? Один переел каши, ему стало плохо. Я поднимаюсь, беру чайник с теплой водой, наливаю ему в рот. Промыла желудок, все, прошло. Второй, ему подали отварные яблоки, делали компот, он успел только один глоток сделать, разведчик как даст по этой кружке.

Священник зашел, увидел: «Да простит меня бог, сейчас пойду, сам убью. Хотя не имею права, и бог не велит убивать». Две прислужницы подсыпали мышьяк. Одного в тяжелом состоянии отправили в госпиталь.

А мне как-то принесли стакан сметаны: «Ешьте». «Я съем только после того, как кто-то попробует». Она берет ложечку, ест, только тогда я поела. Отравлений было полно.

Как вы считаете, женщинам на фронте место есть или не должна была там быть?

Должна. Там, где появляется женщина, мужчины стараются быть опрятными, культурными. У женщин сил больше, чем у мужчин. Нужны женщины на войне.

Интервью и лит. обработка:

А. Драбкин, Н. Аничкин

Я родился в Кишиневе 6 мая 1924 года в самой обычной семье.

Расскажите, пожалуйста, немного о том, как ваша семья жила до войны.

При румынах мы жили настолько тяжело, что даже не хочется вспоминать эти годы… Пока был жив отец, то было еще более-менее, но после того как он умер мы стали откровенно бедствовать, ведь нас в семье было четверо детей: старший Николай, я, Петя и Настя. Но отец работал полотером, а это очень тяжелая работа, и видно на ней он настолько подорвал свое здоровье, что однажды сильно заболел и умер. Мне тогда мне было лет десять. Помню, прихожу из школы, а он уже совсем плох. Я стоял у его кровати на коленях, а он видно чувствовал, что уходит, и сказал нам: «Коля пойдет работать, а ты Костя помогай маме во всем…»

И после его смерти мы стали жить совсем тяжело, откровенно говоря, голодали. Фактически поднимала нас мама, но что она, простая прачка, могла заработать? Это же тяжелейший труд, но платили за него совсем немного. А ведь в ту пору даже элементарного водопровода не было, поэтому нам постоянно приходилось ходить за водой на Бычок или на водокачки, где ее можно было купить. Еще я помогал маме носить корзины с бельем, так у меня такие мозоли были… Помню, как одна хозяйка на Садовой рассчитываясь с мамой сказала мне: «Мальчик, можешь пойти нарвать себе яблок в саду», так это для меня был настоящий праздник. Чтобы вы себе лучше представляли, как мы тогда жили, могу вам сказать, что для нас лакомством был подгоревшая корка мамалыги, которую приходилось соскребать на дне казана… А про мясо я вообще молчу, его мы ели крайне редко. Помню, у нас на базаре был один знакомый мясник еврей. И всякий раз, когда мы ходили на базар, он маму подзывал: «У меня для вас есть кусочек мяса». – «У меня еще нет денег». – «Ничего, вернете, когда сможете», потому что все знали, что наши родители были честными людьми и всегда отдавали долги. Да о чем говорить, если я помню, как мы однажды купили поллитровую бутылку подсолнечного масла, и для нас это было великой радостью… Даже новый чайник не могли купить, и все время пользовались тем, который папа привез из немецкого плена в 1-ю мировую…