Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

Как показали дальнейшие события, Англия и Франция предали Польшу, не оказали ей никакой реальной помощи в борьбе с германской агрессией. — Прим. ред. на такое заявление. Правда, у французов уже был договор 0 поляками (точно такой же, что и с Чехословакией), однако в это время они меньше всего хотели упоминать об этом.

Палата общип приветствовала заявление премьер-министра; парод одобрял решение правительства, серьезно веря в то, что писали в газетах в связи с этими заявлениями.

Спустя несколько дней Бек приехал в Лондон, где с помощью уговоров и отъявленной лжи обвел вокруг пальца самоуверенного Чемберлена и его бесхребетного министра иностранных дел. Когда на Бека оказывали давление, чтобы присоединиться к гарантиям Румынии, ради чего и началась вся эта кампания, связанная с гарантиями Польше, он любой вопрос отводил в сторону с мастерством тореадора. «Почему бы не подождать, — говорил он, — пока дунайский вопрос немножко прояснится».

Чемберлен кипел от раздражения. Основой всей проблемы была защита Румынии, и, чтобы добиться этого, Англия пошла на столь важный шаг (он сам даже не представлял всю важность этого шага), и тем не менее Бек даже в знак благодарности не хотел ответить взаимностью.

Чтобы запугать полковника и вынудить его на уступки, Чемберлен стал рисовать ему картину, которая сложится после оккупации Румынии немцами. По его словам, Польша получила бы очень большую по протяженности общую границу с Германией.

Прежде чем говорить об этом, премьер-министру следовало бы заглянуть в атлас. Бек, достаточно хорошо знавший географию своей страны, ухмыльнулся и отрицательно покачал головой. «Дополнительный участок общей границы будет совсем небольшой, — отвечал он.— Кроме того, эту гористую местность можно легко удержать незначительными силами».

Затем они начали обсуждать польско-германские отношения. Бек смотрел прямо в глаза Чемберлену и говорил, что во взаимоотношениях с немцами у него вообще нет никакого напряжения. «Возьмите, например, Данциг,— говорил Бек. — Германия ведь никогда не подвергала сомнению польские права в Данциге и недавно подтвердила это».

Конечно, со стороны Бека это была наглая ложь. Только неделю назад Риббентроп грозил полякам всякими бедами, если те не согласятся вернуть рейху «вольный город». Однако Бек пренебрежительно заметил Чемберлену, что Германия никогда не рискнет пойти на конфликт с Польшей из-за «местных вопросов» и что данцигский вопрос «сам по себе не из важных». Он добавил, что во всяком случае рекомендует англичанам не беспокоиться из-за Данцига, что эту проблему следует оставить полякам и они сами ее урегулируют.

По мере того как продолжались переговоры, раздражение Чемберлена и Галифакса усиливалось, а Бек становился все упрямее. Россия? Если Англия и Россия хотят действовать сообща, пожалуйста, но Польша останется в стороне.

А если заключить многостороннее соглашение о совместных действиях на случай агрессии? Чемберлен напомнил Беку, что он имеет в виду именно это, а переговоры сейчас идут практически о двустороннем англопольском соглашении.

Бек утвердительно кивнул головой. Именно двустороннего соглашения и хотела Польша, ни больше ни меньше. Он заявил, что было бы вопреки традициям Польши высказывать определенное мнение о третьих странах без непосредственных переговоров.

Когда 4 апреля полковник Бек выехал из Лондона в Варшаву, английские «временные односторонние гарантии Польше» были превращены в «постоянное и взаимное соглашение». Полковник торжествующе улыбался. Для этого у него были достаточные основания, ибо соглашение изменило британскую политику и вопреки историческим традициям отдавало на откуп решение вопроса о том, что считать агрессией со стороны Германии.

«Никогда еще в нашей истории, — писал Дафф Купер, — не было такого положения, чтобы мы передавали одному из небольших государств право решения вопроса о том, вступать или не вступать Великобритании в войну».

«Теперь граница Великобритании проходит не по Рейну, а на сотни миль восточнее, по Висле», — заметил Да-ладье не без удивления.

«Англичане, должно быть, сошли с ума, — комментировал эту новость министр иностранных дел Румынии Га-фепку. — Польша является наименее добродетельной страной в Европе».

Капитан Лиддел Гарт писал: «Совершенно ясно, что ничем не ограниченные условия гарантий передали судьбу Англии в руки полковника Бека, человека, далекого от принципиальности. Гарантии Польше были вернейшим способом вызвать мировую войну. Они подстрекали Гитлера прцдемонстрировать бесплодность подобных гарантий стране, к которой Запад не имел подступов, в то же время побуждая упрямых поляков к проявлению еще меньшей склонности рассмотреть какие-либо уступки Гитлеру, одновременно лишив последнего возможности отступить от своих требований».