Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

И хотя Франция была в панике, в составе кабинета Даладье и его французской прессе все же имелись люди, которые упорно настаивали на выполнении своих договорных обязательств в отношении Чехословакии в интересах самой же Франции. Этих лиц следовало быстро убрать, если сторонники умиротворения не хотели, чтобы они подняли шум.

Наиболее активным сторонником умиротворения был Жорж Бонна, который теперь поддерживал тесный контакт с Отто Абецом, хорошо подготовленным агитатором Гитлера во Франции, и всячески потворствовал группировкам крайне правого крыла, а также много времени проводил с английским послом в Париже Эриком Фипсом, которого вряд ли можно считать самым блестящим и наиболее мужественным послом в истории британской дипломатии. При беседах с Фипсом Бонна не скрывал своей решимости заставить Францию нарушить свое обещание и выбросить чехов за борт. Поэтому, когда Даладье и Боинэ 18 сентября прибыли в Лондон, чтобы из первых уст узнать подробности о встрече в Берхтесгадене (их пригласили еще и для того, чтобы премьер-министр имел возможность выяснить позицию французов), Чемберлену не стоило особого труда убедить их согласиться с принципом самоопределения для судетских немцев.

Правда, соглашаясь с идеей передачи Судетской области Германии, Даладье потребовал, чтобы в свою очередь Англия дала гарантии остающейся территории Чехословакии. Об этом меньше всего думал премьер-министр, стремясь предоставить Германии свободу действий на Востоке. Но поскольку времени было в обрез и Чемберлен хотел вернуться в Германию для повторных переговоров с Гитлером, он согласился с требованием французов. Если Франция собирается нарушить свои обязательства в от ношении Чехословакии уже теперь, то почему Англия не может сделать это позднее? И государственные деятели Англии и Франции выработали совместное предложение чехам, которое начиналось с констатации: «Мы оба пришли к убеждению, что после недавних событий обстановка дошла до такой точки, когда дальнейшее сохранение в пределах границ чехословацкого государства районов, заселенных главным образом судетскими немцами, фактически не может более продолжаться... и безопасность жизненно важных интересов Чехословакии не может быть обеспечена, если эти районы не будут переданы рейху».

Невиль Чемберлен использовал все свое красноречие, чтобы объяснить запуганным членам кабинета на следующий день, что у него не было времени для консультаций с ними по поводу текста англо-французского заявления. Он не посчитался с возражениями некоторых членов кабинета \ которые указывали на то, что такая уступка приведет к роковому ослаблению Чехословакии, и послал выработанное вместе с французами предложение в Прагу. «Нет, я не буду оказывать никакого давления на президента Бенеша, чтобы последний принял наше предложение, — заверял он. — Я просто хочу получить быстрый ответ, поскольку обещал Гитлеру снова встретиться с ним в Бад-Годесберге».

В Париже Жорж Боннэ тоже давал успокоительные

1Среди возражавших были Дафф Купер, министр торговли Оливер Стэнли и военный министр Хор-Белиша.— Прим. авт. обещания членам французского кабинета, что на чехов не будет оказано никакого давления. Однако буквально через несколько 'минут после окончания заседания кабинета он уже давал указания по телефону французскому посланнику в Праге де Лакруа, чтобы тот настаивал на принятии чехами англо-французского предложения. Чехи, пораженные англо-французским предательством, стали тянуть с ответом, и возмущение Чемберлена постепенно перешло в ярость, усиливавшуюся с каждым часом. Его настроение не улучшилось и тогда, когда он получил от всегда предусмотрительных немцев новые копии перехваченных телефонных разговоров между Бенешем в Праге и Масариком в Лондоне, в которых на отборном чешском жаргоне давалась характеристика британскому премьер-министру. Наконец Чемберлен решил, что не может больше ждать, что настало время начинать оказывать давление. Бонна, услышав о таком намерении английского премьер-минпстра, полностью поддержал его. Следуя указаниям, полученным от своих правительств, де Лакруа и английский посланник в Праге Ньютон явились к президенту Бенешу в 2 часа ночи 21 сентября и вручили ему документ, который с тех пор известен как «предрассветный демарш». Это был скорее ультиматум, ибо в нем указывалось:

1. То, что предлагается Англией и Францией, является единственным средством предотвращения войпы и вторжения немцев в Чехословакию.