Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

Поэтому не может быть и речи о сохранении Польши, и нам остается принять решение напасть на Польшу при первой же возможности. Мы не можем ожидать повторения чешского варианта. В данном случае будет война. Наша задача состоит в том, чтобы изолировать Польшу. Успех изоляции должен стать решающим фактором. Поэтому я, ваш фюрер, должен зарезервировать право дать окончательный приказ на нападение. (Можно себе представить, в каком топе и в каких выражениях он сказал это своим генералам, которых несколько раз упрекал в трусости и неумении.) При этом не должно быть допущено одновременного столкновения с западными державами».

Обстановка в Данциге была сложной. Польская таможенная служба контролировала Данцигский порт, а также имела контрольные посты на всех дорогах из «вольного города». Немцы не возражали против установления таможенных постов вдоль польской границы, ио таможенные посты на дорогах из Данцига в Восточную Пруссию создавали для них серьезные неудобства. В этих местах поляки особенно тщательно контролировали движение в сторону «вольного города», а именно здесь как раз немцы теперь осуществляли тайную переброску оружия для подготовляемого восстания и переворота с целью изгнать всех польских чиновников, сместить верховного комиссара Лиги Наций Карла Буркардта и объявить территорию Данцига частью германского рейха.

На 20 мая 1939 года данцигские нацисты планировали особенно большую переброску оружия. Они решили действовать так, чтобы поляки не смогли им помешать. В ночь перед самой переброской оружия отряд данцигских коричневорубашечников окружил таможенный пост у Колтгофа на границе с Восточной Пруссией и, когда польские таможенники улеглись спать, набросился на них. Подняв их с постели и не дав им даже одеться, нацисты загнали таможенников в грузовики, увезли в поле за несколько миль и там отпустили. Здание таможни было подожжено, а транспорты с оружием поспешно перевезены через границу и направлены к тайным складам в самом Дапциге.

На следующий день, когда напуганные до смерти польские таможенники рассказали о случившемся польскому комиссару в Данциге Ходацкому, тот сразу же позвонил нацистскому лидеру данцигского сената Артуру Грейзеру и сообщил, что немедленно посылает своего заместителя на место происшествия, чтобы определить причиненный ущерб. Он потребовал от Грейзера выделить «усиленный наряд полиции» для охраны заместителя комиссара на время производства расследования; нацист ответил, что полиция будет ждать его.

Но полиция не явилась. Вместо этого возле сгоревшего здания таможни собралась огромная толпа; она молча наблюдала, как из машины вышел заместитель польского комиссара и направился к дымящимся руинам. Едва он скрылся из виду, из толпы послышались угрозы и злобные выкрики. Группа молодых штурмовиков приближалась к автомашине с явным намерением поджечь ее. Шофер, взглянув на приближавшихся нацистов, испугался, выхватил пистолет и выстрелил. Молодой коричневорубашечник замертво упал на землю.

Как раз это и нужно было Гитлеру. Вызвав к себе министра пропаганды Геббельса и руководителя прессы Отто Дитриха, он тут же предложил им начать антиполь-скую кампанию. Данцигский сенат собрался на специальную сессию и послал польскому комиссару резкую ноту, потребовав смещения заместителя комиссара, выплаты компенсации и публичного извинения. Затем состоялись похороны убитого коричневорубашечника; огромную похоронную процессию возглавлял лидер данцигских нацистов гаулейтер Альберт Форстер, а Гитлер лично прислал венок. На первых страницах нацистских газет как в Данциге, так и в Германии вновь запестрели старые, уже знакомые заголовки о «зверствах» поляков.

«Существует мнение, что умиротворители (Саймон, Хор и Гораций Вильсон) вновь обрели влияние», — писал Гарольд Никольсон в своем дневнике в начале апреля 1939 года, касаясь политики Чемберлена в отношении Германии. Спустя месяц он добавил: «Бауэр рассказал мне, что слышал следующий диалог между двумя консерваторами в палате общин: «Я полагаю, мы будем иметь возможность избавиться от всей этой отвратительной истории с гарантиями Польше». — «Да, разумеется! Благодарите господа бога, что с нами Невиль!»

После небольшой паузы, понадобившейся умиротворителям, чтобы вынести позор и унижения, связанные с оккупацией Праги, они вновь возобновили свои усилия по умиротворению Германии, которые продолжались па протяжении всей весны и лета 1939 года. Таинственные посланцы из Англии, названные в целях предосторожности «неофициальными» лицами или «просто деловыми людьми», курсировали между Англией и Германией, предлагая последней то крупные займы, то торговые соглашения; эти предложения всегда сопровождались соблазнительной формулой, что за подобными сделками в золоте могли бы последовать политические соглашения. Одним из таких посланцев английских умиротворителей был общий друг Чемберлена и Вильсона некто Генри Драммонд-Вольф, который, представляясь нацистским хозяевам по прибытии в Берлин, поспешил объяснить им, что вторая часть его двойной фамилии чисто арийская.