Сергей Глезеров - Любовные страсти старого Петербурга. Скандальные романы, сердечные драмы, тайные венчания и роковые вдовы

Примеров гражданских браков известных людей во второй половине XIX в. достаточно много. И если между участниками этих отношений не возникало серьезных конфликтов, то они вполне принимались окружающими и не вызывали осуждения. Пожалуй, самая знаменитая подобная история – отношения Некрасова и Панаевой. Это не мешало участникам этой истории вращаться в своем обществе и не подвергаться осуждению.

Конечно, Петербург и Москва в этом отношении более терпимы, чем провинциальная Россия, но и там подобные вещи тоже происходили. Например, первые два брака писателя Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка – гражданские. М.Я. Алексеева, забрав от мужа троих детей, уехала с писателем из Тагила в Екатеринбург. Спустя тринадцать лет жаркий роман с другой замужней дамой заставил Мамина-Сибиряка перебраться на жительство в Петербург. В столице его новая гражданская жена скончалась в родах. Только третий брак писателя, с гувернанткой его дочери, оформлен официально…

Другое дело, что между мужчиной и женщиной в этом гражданском браке возникали особенные юридические отношения. Ведь мужчина, по сути дела, ничем не рисковал, а женщина, вступая в гражданский брак, ставила под угрозу свою репутацию, поскольку могла восприниматься обществом как содержанка. И в любой момент она могла оказаться «на воле» без каких-либо гарантий обеспечения своей дальнейшей жизни…

– В конце XIX в. изрядно нашумела история женитьбы одного морского офицера на проститутке. Он сочетался с нею законным браком, чтобы, по его представлениям, спасти ее, вытащить из тяжелых условий жизни, дать ей шанс на честную жизнь… А звали этого офицера Петром Шмидтом, и в историю он вошел как лейтенант Шмидт, устроивший восстание в 1905 г. на броненосце «Очаков»…

– Знаете, вообще для конца XIX в. эта история довольно уже запоздалая. Такое практиковалось в 1860-е гг. Именно тогда в образованном обществе господствовала мода по «развитию» женщин. Это считалось прямо-таки обязанностью образованного мужчины: либо заниматься развитием, образованием, выводить их из мещанской среды, где они оказываются в ограниченных рамках, либо спасать проституток, поскольку они оказались в такой ситуации исключительно ввиду экономического положения. Однако эта теория себя не оправдала.

Известный деятель женского движения Елизавета Николаевна Водовозова вспоминала: «Необыкновенное оживление общества в начале шестидесятых годов было совершенно новым явлением… Все, казалось, ясно говорило, что и у нас наступила наконец совершенно новая, не изведанная еще нами гражданская и общественная жизнь, когда каждый, искренно того желающий, может отдать с пользою свои силы на служение родине…

Сердце, как горящий костер, пылало страстною любовью к ближнему, голова была переполнена идеями и разнообразными заботами: одни готовились к чтению какого-нибудь реферата, другим приходилось многое что почитать, чтобы возражать, при этом почти всем необходимо было работать для заработка, и в то же время считалось священною обязанностью обучать грамоте свою прислугу, приглашать из лавочек и подвалов детей для обучения, заниматься в воскресных и элементарных школах».

Водовозова отмечала, что и в этих интеллигентных кружках шестидесятых годов «тоже происходили дрязги, недоразумения, ссоры, неприятные столкновения». «И тогда люди влюблялись и ревновали до безумия, несмотря на то что молодежь того времени смотрела на ревнивца, как на первобытного дикаря, как на пошлого, самодовольного собственника „чужой души“, не уважающего человеческого достоинства ни в себе, ни в других…».

Огромное влияние на молодежь произвел тогда роман Чернышевского «Что делать?». Им не просто зачитывались, а воспринимали как руководство к действию. К примеру, он вызвал много попыток устраивать швейные мастерские на новых началах.

Елизавета Водовозова вспоминала про одного своего знакомого, приехавшего в Петербург, с ним она познакомилась в провинции. «Это был человек лет тридцати, весьма начитанный и неглупый, необыкновенно деятельный по натуре, чрезвычайно увлекавшийся современными идеями, для торжества которых он готов был отдать всю кровь своего сердца, но в высшей степени наивный, как очень многие в то время».

Будучи из зажиточной семьи, он имел немало связей в семействах людей богатых и крупных чиновников, и ему удалось собрать значительную сумму на устройство швейной мастерской. Каждый раз один час вечером выделялся на то, чтобы просвещать портних – им читали Островского, Некрасова, Гоголя.