Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Насер объявил о национализации Суэцкого канала (принадлежавшего англо-французской «Компании Суэцкого канала») 26 июля. В своей речи он заявил, что Египет начинает «вступать во владение „Компанией Суэцкого канала“ и ее имуществом и управлять судоходством на канале … который находится на египетской территории, является частью Египта и собственностью Египта» [968]. Несмотря на то что Насер предложил выплатить акционерам компенсацию, Иден был взбешен, и подобным же образом отреагировала большая часть британского истеблишмента. Даже лидер лейбористов Хью Гейтскелл, который всего через два с небольшим месяца станет активным и действенным критиком израильско-англо-французского вторжения в Египет, говорил в своей речи в Палате общин: «Все это очень знакомо. Это в точности то же самое, что мы получали от Гитлера и Муссолини» [969]. Такой доходчивой, но совершенно некорректной аналогией премьер-министр Энтони Иден и министр иностранных дел Селвин Ллойд пользовались и во время, и после описываемых событий [970]. Иден знал, что в некоторых кругах Консервативной партии его считают нерешительным лидером, который недостоин иметь полную поддержку со стороны своей парламентской партии, так как излишне уступчив в том, что противоречит британским интересам. Сомнительные исторические параллели, изображающие Суэцкий кризис 1956 года аналогом дилемм политики умиротворения, а Насера — новым Гитлером или Муссолини, лишь усугубляли путаницу в головах. В отличие от нацистской Германии Египет не относился к числу индустриальных держав, а Насер был националистом, но не фашистом или коммунистом.

Британское и французское правительства решили не только вернуть Суэцкий канал в международное владение, но и свергнуть Насера, при необходимости — силой. После национализации канала в британском кабинете был создан «комитет по Египту», который через четыре дня после захвата канала Насером ясно дал понять, что выступит за применение силы для того, что в наши дни называют сменой режима. В протоколе заседания комитета (который затем превратился в настоящий кабинет военного времени) от 30 июля заявлено: «Хотя конечной целью является возврат канала под международное управление, текущая [цель] состоит в низвержении нынешнего египетского правительства» [971]. Было много разговоров о важности бесперебойного судоходства по каналу для Британии и всего мирового сообщества и кривотолков относительно неспособности Египта его обеспечить. Однако никаких проблем с проходом судов не возникало, и за пределами Даунинг-стрит, 10, жизнь продолжалась своим чередом.

Суэцкая авантюра принесла плоды, прямо обратные желаемым.

В Белом доме похожего восторга от перспективы военных действий не испытывали. Президент Эйзенхауэр и его госсекретарь Джон Фостер Даллес относились к Насеру чуть более благосклонно, чем британские коллеги, хотя их в большей степени беспокоила возможность его переориентации на советский блок и коммунизм, чем исторические параллели с фашизмом. В своей переписке с Эйзенхауэром Иден соединял собственные навязчивые идеи с различными гранями озабоченности американской администрации. Так, в телеграмме, отправленной президенту 1 октября 1956 года, он писал: «У нас нет сомнений в том, что Насер, нравится ему это или нет, теперь полностью в руках у русских, так же как Муссолини был в руках у Гитлера. Давать слабину по отношению к Насеру в надежде умиротворить его сегодня настолько же бесполезно, как в свое время по отношению к Муссолини» [972]. Эйзенхауэр понимал, что в условиях политики «холодной войны» мировая общественность без какой-либо благосклонности отнесется к британо-французским операциям, попахивающим старорежимным империализмом, и прямо заявил, что возражает против военного вторжения в Египет. Кроме того, в 1956 году ему предстояли президентские выборы, на которых бывший генерал хотел иметь имидж миротворца. Иден прекрасно знал о том, что Эйзенхауэр против (об этом черным по белому говорилось в его письмах), но убедил себя в том, что американский президент примет результаты военной интервенции, когда их представят Соединенным Штатам как свершившийся факт.

Насер был авторитарным, но исключительно популярным в то время среди народов Ближнего Востока лидером панарабского националистического толка. Особую роль в этой популярности сыграла его репутация успешного борца за интересы арабов в противостоянии с Израилем, впоследствии серьезно пострадавшая в «шестидневной войне» 1967 года. Идена образца 1956 года роднили с Чемберленом образца 1937–1939 гг. не битвы против фашистских диктаторов, а одинаковое стремление к доминированию в процессе выработки решений и пренебрежение мнением наиболее компетентных советников — в случае Идена к их числу относились специалисты по Ближнему Востоку из МИД и юрисконсульты правительства [973]. Национализация канала Насером не была незаконной. Нарушителями международного права были Великобритания и Франция за компанию с Израилем. Британские послы в ближневосточных странах, специалисты МИД и главные правительственные юрисконсульты выступали против военной интервенции в Суэце, даже не зная о самом бесчестном элементе этого решения, тайном сговоре с Израилем, хотя некоторые из них и подозревали о его существовании [974].