Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Решение об оккупации Ирака было в первую очередь американским, и уже летом 2002 года можно было с высокой степенью вероятности утверждать, что это произойдет, причем вне зависимости от участия Великобритании или других стран. Саддам Хусейн возглавлял преступный авторитарный режим, но США помогали ему в войне с Ираном, и Рональд Рейган направлял туда в качестве своего спецпредставителя Доналда Рамсфелда [995].

Террористические атаки 11 сентября 2001 года на башни-близнецы в Нью-Йорке и на Пентагон показались удобным предлогом для нападения на Ирак тем людям в американской администрации, кто его искал. То, что Саддам не имел ни малейшего отношения именно к этим преступлениям, было подтверждено ЦРУ. Как пишет в своих мемуарах Кондолиза Райс, служившая советником по национальной безопасности при президенте Буше в период, предшествовавший вторжению, «в ЦРУ были твердо убеждены в отсутствии соучастия Саддама и „Аль-Каиды“ в атаках 9/11 и заявили об этом» [996]. Еще со времен войны в Персидском заливе в небе над Ираком поддерживался режим бесполетной зоны, который обеспечивали в основном американские ВВС, но с санкции ООН. Для Дика Чейни, который во время той войны был министром обороны, продолжающий существовать, несмотря на все санкции и даже периодические бомбовые удары международных сил, режим Саддама Хусейна был «неоконченным делом». С первых дней президентства Буша, то есть с января 2001 года, Ирак входил в число важнейших приоритетов Чейни [997]. Президент Буш был склонен считать, что Саддам Хусейн, предположительно располагающий оружием массового уничтожения, представляет собой угрозу, с которой надо что-то делать, и теракты 9/11 укрепили его в этом мнении [998]. То, что это тиран, хотя и далеко не единственный из числа современных мировых лидеров, не значило, что можно не искать международно-правовых оснований для его устранения.

Тем не менее международное право меньше всего заботило Чейни, министра обороны Рамсфелда и заместителя министра обороны Пола Вулфовица, активно настаивавших на необходимости смены режима в Ираке. Последний считал, что террористическая организация Усамы бен Ладена не могла организовать атаки на Нью-Йорк и Вашингтон без участия спонсора, а следовательно, им должен был быть Саддам Хусейн [999]. В кампании Чейни, Рамсфелда и Вулфовица за вторжение в Ирак теракты 9/11 использовались в качестве сокрушительного аргумента. Несмотря на мнение ЦРУ о «полном отсутствии убедительных доказательств», Кондолиза Райс отмечает, что «вице-президент и его аппарат были тем не менее абсолютно убеждены, что Саддам каким-то образом в этом замешан» [1000]. В своих мемуарах Чейни задним числом приводит невразумительное обоснование такой позиции: «Когда в первые месяцы после 9/11 мы обыскивали мир в поисках наиболее вероятной точки связи между терроризмом и оружием массового поражения, то не нашли места, более подходящего для этого, чем Ирак Саддама Хусейна. Полученный опыт свидетельствует, что даже с учетом ошибочности части полученных нами разведданных эта оценка была правильной» [1001].

Горячее стремление Тони Блэра отправить на будущую войну в Ираке британских солдат встретило серьезное сопротивление в стране, и предстоящие дебаты по этому вопросу в Палате общин обещали быть трудными. В начале марта 2003 года Блэру позвонил президент Джордж Буш-мл. и «ясно дал понять, что он не разочаруется в премьер-министре, если Великобритания не примет участия во вторжении». Блэр ответил: «Я абсолютно убежден в необходимости этого. Я буду бороться за это до последнего». Буш «услышал в голосе друга эхо Уинстона Черчилля» [1002]. Блэру явно слышалось такое же эхо. Одному из чиновников, предостерегавшему его по поводу Ирака, он сказал: «Вы — Невилл Чемберлен, я — Уинстон Черчилль, а Саддам — Гитлер» [1003].

Чтобы получить согласие Палаты общин на участие Великобритании во вторжении в Ирак, Блэру требовалось обосновать это наличием у Саддама оружия массового поражения, представляющего угрозу не только региону, но и Соединенному Королевству. Не стоило забывать о том, что нападение на другую страну с целью смены существующего в ней режима является грубым нарушением принципов международного права [1004]. Поэтому Блэр заявил: «Ирак продолжает отрицать наличие у него оружия массового поражения, хотя в это не верит ни одна серьезная разведывательная служба мира». Перечислив целый ряд беззаконий режима Саддама Хусейна (и добавив: «Я вполне допускаю, что те, кто против предлагаемых действий, разделяют мое отвращение к Саддаму»), Блэр тем не менее настаивал: «Я никогда не считал, что оправданием наших действий может служить смена режима» [1005]. Однако ровно за год до этого он писал в служебной записке руководителю своего аппарата Джонатану Пауэллу (этот документ сейчас рассекречен): «Режим Саддама — жестокая репрессивная военная диктатура. Он убивает политических противников, губит экономику страны и является источником нестабильности и опасности в регионе. Я могу понять крайне правого тори — противника идеи „государственного строительств“, который возражает против этого [военного вторжения], исходя из отсутствия прямого соответствия нашим национальным интересам. Но на самом деле носители любых политических взглядов, которым небезразличны другие народы… и которые готовы обоснованно менять политические режимы, должны рваться в бой с Саддамом» [1006]. Сам Блэр совершенно точно «рвался в бой».