Тимур Матиев: Малгобекский бастион. Поворотный момент битвы за Кавказ. Сентябрь–октябрь 1942 г.

28 июня войска Германии и ее союзников начали операцию «Блау» – генеральное летнее наступление на южном крыле советско-германского фронта. Наступление, призванное решить исход всей кампании, развивалось стремительно. 2 июля начались бои за Воронеж, а 23 июля немцы уже во второй раз в ходе войны взяли Ростов-на-Дону. На следующий день развернулось наступление на левом берегу Дона. В этих условиях 28 июля Северо-Кавказский фронт был объединен с Южным фронтом в единый Северо-Кавказский фронт.

Между тем войска группы армий «А» хлынули на Северный Кавказ. 1-я немецкая танковая армия, продолжая теснить войска нашей 37-й армии, 5 августа захватила Ворошиловск (Ставрополь) [143, с. 459].

Противник считал, что наступление на южном участке Восточного фронта развивается более успешно, чем намечалось директивой ОКВ № 41. Такая оценка была отражена в директиве № 44 от 21 июля, которая гласила, в частности: «Неожиданно быстро и благоприятно развивающиеся операции против войск Тимошенко дают основание надеяться на то, что в скором времени удастся отрезать Советский Союз от Кавказа и, следовательно, от основных источников нефти и серьезно нарушить подвоз английских и американских военных материалов. Этим, а также потерей всей донецкой промышленности Советскому Союзу наносится удар, который будет иметь далеко идущие последствия» [144, с. 154].

Как указывает уже цитировавшийся К. Типпельскирх, «в середине июля немецкие танковые армии стали наступать по разным направлениям. 4-я танковая армия, продвигаясь своим левым флангом вдоль Дона, вышла в большую излучину Дона западнее Сталинграда и в конце месяца в ходе непрерывного преследования достигла Калача и Клетской, где противник оказал энергичное сопротивление» [165, с. 310].

В этот период противник всемерно усиливает группировку своих войск для наступления непосредственно на Кавказ. Согласно приказу Гитлера от 13 июля, на кавказское направление была повернута вся 4-я танковая армия, включенная в состав группы армий «А». Первоначально нацеленная вместе с 6-й армией для удара на Сталинград, она сместилась теперь к югу, пересекла полосу наступления 6-й армии и вышла к Дону на участке от Цимлянской до Константиновского. Немецко-фашистское командование настолько было уверено в быстром и легком захвате Сталинграда, что сочло даже возможным взять из наступавшей на сталинградском направлении 6-й армии несколько соединений и передать их в состав армий, действовавших на других направлениях, или вывести в резерв.

С 11 по 22 июля Гитлер дал указания по ведению боевых действий на южном крыле Восточного фронта. Указания касались решения повернуть все силы группы армий «А» на юг для овладения Ростовом-на-Дону, форсировать нижнее течение реки Дон и в последующем продвигаться на Кавказ. От группы армий «Б» требовалось выдвинуться на рубеж Дона. Иначе говоря, стратегическое обеспечение «похода на Кавказ» в это время предполагалось ограничить обороной на рубеже верхнего и среднего течения Дона без проведения крупных операций восточнее реки [144, c. 155].

В директиве ставки главного командования вермахта № 45 от 23 июля 1942 г. «О продолжении операции «Браун швейг» в разделе «Задачи дальнейших операций» было сказано: «…Одновременно группировка, имеющая в своем составе главным образом танковые моторизованные соединения, выделив часть сил для обеспечения фланга и выдвинув их в восточном направлении, должна захватить район Грозного… В заключение ударом вдоль Каспийского моря овладеть районом Баку». В директиве прямо указывалось на «решающее значение, которое имеет нефтяная промышленность Кавказа для продолжения войны» [371, с. 43].

Уже в это время в развитие немецкого наступления на Кавказе начинает вмешиваться изменение ситуации на фронтах и начинающееся смещение акцентов в оценке приоритетов германским командованием и лично Гитлером относительно главных целей и задач летнего наступления. Речь идет прежде всего о факторе Сталинграда. Сражение за этот город, на ближние подступы к которому 6-я армия вермахта вышла уже в августе, все более привлекало взоры всего мира, хотя с точки зрения военной стратегии, экономики и политики гораздо более значимыми были как раз операции на Кавказе. Однако символическое значение Сталинграда, уже вскоре раздутое пропагандой обеих сторон и публичными высказываниями их военного и политического руководства, чем дальше, тем больше превращало их в заложников этого символа всей вооруженной борьбы на советско-германском фронте.