Тимур Матиев - Малгобекский бастион. Поворотный момент битвы за Кавказ. Сентябрь–октябрь 1942 г.

В то же время для народа, армии и руководства СССР победы зимы 1941/42 г. стали поистине глотком надежды в безнадежной, казалось бы, ситуации. Кроме того что они наглядно показали пусть пока и небезупречную боеспособность Красной армии; способность ее командования и в целом военно-политического руководства страны справляться с катастрофическими ситуациями (в которые, справедливости ради отметим, страна была ввергнута не в последнюю очередь по вине их прежней недальновидности и бездарности); наконец, не теоретическую, а вполне практическую возможность нанесения пусть и не сокрушительного все еще поражения непобедимым доселе войскам вторжения, представлявшим по праву считавшуюся на тот момент лучшей в мире армию, – они также воодушевили страну и народ на продолжение вооруженной борьбы и вселили все более крепнущую надежду на достижение конечной победы.

В свете вышесказанного неудивительно, что летняя кампания 1942 г. на советско-германском фронте определялась обеими противоборствующими сторонами как решающая и была признана военно-политическим руководством и в Москве, и в Берлине способной оказать определяющее влияние на весь ход и исход вооруженной борьбы на этом, ставшем к тому времени, без сомнения, важнейшим театре военных действий Второй мировой войны.

По завершении зимней кампании советские Вооруженные силы, хотя и нанесли в предшествующий период ряд чувствительных поражений противнику, пока еще значительно уступали ему и по численности, и особенно по технической оснащенности. СССР не обладал готовыми резервами и такими материальными ресурсами, которые позволили бы ему добиться решающей победы в ближайшее время.

В это время Вооруженные силы Советского Союза только в действующей армии насчитывали 5,6 млн человек, из которых в сухопутных войсках было около 4,9 млн человек, или 87,5 процента. Действующая армия состояла из 293 стрелковых и 34 кавалерийских дивизий, 121 стрелковой бригады трех-четырехбатальонного состава и 56 отдельных танковых бригад, 12 укрепленных районов и ряда других частей. Все эти соединения входили в состав 48 общевойсковых армий и 3 оперативных групп, объединенных в 10 фронтов и 1 зону обороны. Советское Верховное главнокомандование продолжало развертывать стратегические резервы. На 1 апреля в их состав входили: управления 2 общевойсковых армий, 24 стрелковые и 3 кавалерийские дивизии, 5 стрелковых и 1 танковая бригады, 1 укрепленный район, 3 авиационные бригады (в них входило 12 полков) и 25 отдельных авиационных полков. Всего в резерве насчитывалось около 205 тыс. человек, 1632 орудия и миномета, 155 танков, 225 самолетов. Многие соединения и части резерва находились еще в стадии формирования.

Двумя фронтами (более 40 дивизий) советские Вооруженные силы прикрывали дальневосточные границы. Военные округа имели задачу готовить пополнения для действующей армии [144, с. 21–22].

В начале марта 1942 г. Ставка рассмотрела перспективы развития военных операций на летнюю кампанию [80, с. 34].

Как вспоминал маршал А. М. Василевский, в Генеральном штабе и Ставке считали, что основной ближайшей задачей советских войск должна быть временная стратегическая оборона. Ее цель – изматывая оборонительными боями на заранее подготовленных рубежах ударные группировки врага, не только сорвать подготавливаемое фашистами летнее наступление, но и подорвать их силы и тем самым с наименьшими для нас потерями подготовить благоприятные условия для перехода Красной армии в решительное наступление.

К середине марта Генеральный штаб завершил все обоснования и расчеты по плану операции на весну и начало лета 1942 г. Главная идея плана: активная стратегическая оборона, накопление резервов, а затем переход в решительное наступление.

Сталин, не считая возможным развернуть в начале лета крупные наступательные операции, был также за активную стратегическую оборону. Но наряду с ней он полагал целесообразным провести частные наступательные операции в Крыму, в районе Харькова, на льговско-курском и смоленском направлениях, а также в районах Ленинграда и Демянска. Начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников стоял на том, чтобы не переходить к широким контрнаступательным действиям до лета. Г. К. Жуков, поддерживая в основном Шапошникова, считал в то же время крайне необходимым разгромить в начале лета ржевско-вяземскую группировку врага. Главное внимание в плане, естественно, уделялось Центральному направлению, отмечает А. Василевский [56, с. 156].