Коллектив авторов: Новейшая история стран Азии и Африки. XX век. 1945–2000. Часть 2

В середине XX в. маргиналы были также основой левого экстремизма, анархизма, троцкизма, коммунизма, преимущественно – в форме маоизма. Их влияние было значительным, естественно, в Китае и в основной массе хуацяо, среди таких угнетенных народов, как палестинцы и курды, среди некоторых фракций турецкой и иранской оппозиции, а также – по всей Юго-Восточной Азии. Однако после разгрома в 1965 г. крупнейшей в ЮВА компартии Индонезии и отхода от лево-экстремистов основной части хуацяо в Малайзии, Таиланде, на Филиппинах и в странах Индокитая, после ослабления в ходе многочисленных расколов комдвижения в Индии маргиналы в основном сменили ориентацию и перешли от лево-экстремизма к реакционному консерватизму, преимущественно – религиозного характера. Начиная с конца 1970-х и начала 1980-х годов они стали главной опорой исламских фундаменталистов Ирана, Сирии, Ливана, Бангладеш, Турции, Туниса, Алжира и других стран.

Конечно, кроме формирования монополий, ФБК и разных групп бюрократического капитала, а также помимо разорения и обнищания, порождавших маргинализацию восточного общества, афро-азиатский мир переживал и другие социальные процессы. В частности, отмечался рост наемного труда. В 1970—1990-е годы уже до 40–50 % жителей Востока работали по найму. К началу 1990-х годов только в Азии насчитывалось 190 млн. наемных работников (до 30 % самодеятельного населения), в том числе – около 50 млн. рабочих в промышленности, строительстве и на транспорте. Однако на 20–30 % они были заняты на мельчайших предприятиях неформального (т. е. неорганизованного, нецензового) сектора и представляли собой нефабричный, т. е. малоквалифицированный, низкооплачиваемый пролетариат, в социальном отношении более близкий к маргиналам, нежели к своим братьям по классу. Лишь 25–34 % (в зависимости от конкретной страны) промышленных рабочих были квалифицированными профессионалами. Но эта своеобразная верхушка рабочего класса весьма дорожила своим положением и высокой оплатой, как правило, не выступая поэтому против работодателя (государства или частного предпринимателя, не важно – иностранного или «своего»). Так что было бы неверно считать рабочий класс и рабочее движение на Востоке второй половины XX в. единой и самостоятельной общественной силой. Рабочие низы были скорее наиболее активной частью маргиналов и руководствовались в своих совместных с ними выступлениях (когда они были) не столько классовыми, сколько общенациональными, религиозными, этнообщинными, кастовыми (в Индии и сопредельных странах) и прочими «непролетарскими» соображениями. А рабочие верхи, как правило, стремились к социальному консенсусу, к соглашению с государством и частным капиталом, во многом занимая позицию не пролетариата, а средних слоев, к каковым они, в конкретных условиях восточного общества фактически и принадлежали и по уровню доходов, и по уровню культуры (в том числе – по степени модернизированности), и по реальному положению.

Что же касается средних и промежуточных слоев Азии и Африки, то их путь в рассматриваемые полвека был более извилист и непрост. Прежде всего, под средними слоями понимаются лица, не владеющие средствами производства, но обладающие образованием, знаниями и квалификацией, необходимыми для организации, ориентации и удовлетворения потребностей экономической и духовной жизни современного общества. В основном – это интеллигенция, служащие, офицерство, студенчество и другие жители как города, так и деревни, органически связанные с городом, школой, университетом, СМИ и т. д. В отличие от них промежуточные слои – это мелкие и мельчайшие владельцы средств производства, в социально-экономическом смысле категория переходная, расположенная между наемным трудом и бизнесом. В эту категорию входит прежде всего хозяйствующие крестьяне и городские мелкие собственники. Они как бы составляют социальную подпочву национального капитализма, имея тенденцию «врасти» в него снизу. Вместе с тем, в конкретных условиях многоукладности восточного общества, именно промежуточные слои наименее модернизированы и наиболее связаны с традицией, общинностью, патриархальщиной, с ограниченностью этнического, конфессионального и регионалистского характера.

Политическое и социальное развитие Востока в рассматриваемый период постоянно стимулировало рост средних слоев. Их нехватка на первых порах компенсировалась инонациональными и приезжими кадрами. Например, в Египте в 1947 г. 18,6 % лиц с высшим образованием составляли иностранцы (а среди всего населения страны иностранцев было менее 1 %). В Алжире даже в 1966 г. иностранцев среди высших технических кадров было в 5,5 раза больше, чем алжирцев. В дальнейшем, однако, удельный вес иностранцев неуклонно снижался как в общей численности жителей любой страны Востока, так и в средних слоях. В то же время наблюдался бурный рост почти всех категорий средних слоев. В Египте только за период 1960–1976 гг., т. е. за годы наиболее интенсивной индустриализации, численность лиц свободных профессий и технических специалистов увеличилась с 224 тыс. до 725 тыс. человек (т. е. с 3,2 % до 7,5 % всего самодеятельного населения), количество административно-управленческих кадров – с 35 тыс. до 109 тыс. человек (с 0,5 % до 1,1 %), конторских служащих – с 324 тыс. до 704 тыс. человек (с 4,7 % до 7,3 %). Иными словами, доля средних слоев (преимущественно городских) возросла в Египте за 16–17 лет с 8,4 % до 15,9 %, т. е. почти вдвое. Соответствующие темпы роста средних слоев были характерны и для других стран Востока. В Иордании число лиц с высшим образованием в 1953–1967 гг. увеличилось впятеро – с 3163 до 15657 человек и в дальнейшем продолжало неуклонно расти. В Марокко только госаппарат в 1956–1970 гг. возрос с 35 тыс. до 200 тыс. человек, вследствие чего количество чиновников здесь в полтора раза превысило количество квалифицированных рабочих. В Алжире число служащих госаппарата в 1961–1970 гг. увеличилось с 30 тыс. до 285 тыс. человек, в Сирии (в 1960–1989 гг.) – со 128 тыс. до 431 тыс. человек. Улучшение качества образования и потребности развивающейся экономики определили ускоренный рост численности специалистов самого разного профиля практически всюду в Азии: в Индии в 1971–1981 гг. с 4834 тыс. до 7094 тыс. человек на 47 %), в Индонезии (в 1971–1980 гг.) с 884 тыс. до 1917 тыс. человек (на 72 %), в Иране (в 1966–1976 гг.) – с 203 тыс. до 557 тыс. человек (на 174 %), в Малайзии (в 1970–1979 гг.) – со 129 тыс. до 246 тыс. человек на 89 %), на Филиппинах (в 1970–1980 гг.) – с 284 тыс. до 559 тыс. человек (на 97 %).