С. Шер: Императорский московский воспитательный дом как центр охраны здоровья детей в Российской Империи (1813–1917 гг.)

Вместе с тем тайный приём приводил к чрезмерному переполнению воспитательных домов детьми, что способствовало высокой смертности детей, лишённых естественного вскармливания. Так, главный врач Московского воспитательного дома Н. Ф. Миллер в медицинском отчёте указывал, что в течение 1885 г. было принято 16 144 грудных детей, из них 15 937 – незаконнорожденных и 207 законных. Доктор Н. Ф. Миллер назвал Московский воспитательный дом «громадным центром или складочным местом для незаконнорожденных детей». Он писал, что от 20 до 25 % поступавших детей привозили из других губерний, где давно надо было устроить свои губернские воспитательные дома. «Увеличение числа приноса не говорит в пользу воспитательного дома как филантропического учреждения, этим он не только достигает своей цели, но прикрывая разврат, поощряет население в большей безнравственности, отвращает от брака и этим влечёт за собой увеличение числа незаконнорождений, а также большую болезненность детей и смертность. Статистические цифры ясно доказали, что безнравственность и болезненность не имеют никакой связи с воспитательными домами». [5] ЦИАМ Ф. 108, оп. 1, ед. хр. 440.

В тех европейских государствах, где функционировали воспитательные дома, на 7 728 000 рождений приходилось 700 589 незаконнорожденных, что составляло 9,9 %, (для сравнения: в государствах, где таких домов не было, – Германия, Норвегия, Нидерланды, Швейцария – этот процент был почти таким же – 9,29 %). В Австрии насчитывалось 36 воспитательных домов, во Франции – 101, в Великобритании – 2, в России – 2 (c больницами) и несколько приютов, в Швеции – 1, в Дании – 1, в Бельгии – 9, в Испании – 49, в Португалии – 21 и в Италии – 131 при общем народонаселении в 207 млн человек.

Закрытие тайных приёмов в воспитательных домах пагубно отражалось на смертности детей, больше становилось мертворождений и тайных детоубийств. Как показали труды французского исследователя Брошара, когда во Франции закрыли так называемые «туры», т. е. колыбели для тайного приноса младенцев, в течение 25 лет количество незаконнорожденных детей и мертворождений выросло с 9 до 22 %.

Смена тайного приёма детей в 1891 г. на явный в Российских воспитательных домах первоначально дала докторам надежду на улучшение ситуации в этих учреждениях, на снижение заболеваемости и смертности среди воспитанников.

Когда тайный приём младенцев стал уступать место явному, появилась возможность привлекать матерей к кормлению собственных детей, гарантируя нормальное питание, а вместе с ним и повышая шансы на сохранение жизни принятого ребёнка. Однако после введения явного приёма улучшение было недлительным, и кардинально положение дел в воспитательных домах не изменилось, причём не только в России, но в странах Западной Европы. В этом убедился главный врач Московского воспитательного дома А. Н. Устинов, направленный в 1902 г. Комиссией по вопросам призрения покинутых и беспризорных детей при Обществе русских врачей в память Н. И. Пирогова, в командировку для ознакомления с работой нескольких европейских воспитательных домов.

Доктор А. Н. Устинов сообщил, что «ни в Австро-Венгрии, ни в Италии не отказались от устаревшего принципа воспитательных домов принимать на себя несвойственную им роль матерей и избавлять последних от вскармливания собственных детей. Улучшения были только частичные, подобно нашим воспитательным домам, и направлены они главным образом на ограничение числа поступлений, да ещё Венский воспитательный дом в последние два года сделал попытку организовать семейное воспитание детей: он устроил два домика в деревне, где поселились по паре супругов, которым отдали на воспитание по 8 детей». [6] О положении внебрачных детей и сирот. Материалы IX съезда Общества русских врачей в память Н. И. Пирогова. М., 1904. С. 31.

Комиссией по вопросам призрения покинутых и беспризорных детей при Обществе русских врачей в память Н. И. Пирогова в 1904 г. была выработана программа по снижению смертности в воспитательных домах, в которой шла речь о расширении прав незаконнорожденных детей, о необходимости устранения недостатков существовавшей системы призрения, организации мелких приютов и семейном попечении покинутых детей, о передаче воспитательных домов с соответствующими средствами земствам и городским управлениям. По мнению комиссии, приюты должны были служить только тем детям, матери которых по болезни либо другой уважительной причине не в состоянии вскармливать своего ребёнка. Наряду с пособием экономически не обеспеченной матери необходимы были организация яслей на фабриках и заводах, освобождение в последние 2 недели беременности и 6 нед после родов рабочих женщин от тяжёлого труда для сохранения здоровья и жизни детей и охраны материнства.